Долг и призвание - [2]

Конечно, не само по себе обилие громких имен, столь разных по творческим проявлениям, масштабности, общественной значимости, художественному уровню, направлению мысли, обязывает писателя с дополнительной ответственностью подходить сегодня к теме Великой Отечественной войны. Определенная "разработанность" темы ставит любого автора перед проблемой не просто своего материала, но прежде всего истинно своего угла зрения на проблему народной, Отечественной войны в целом. Не выисканного, не удачно придуманного, но именно выстраданного собственной судьбой, кровно связанной с судьбой народа, угла зрения, открывающего людям нечто новое, существенно необходимое, общественно значимое.

К чему же своему, новому позвала тема Великой Отечественной Ивана Стаднюка?

Нелегкие раздумья накатывали не однажды на писателя: с одной стороны, знал непреложно - он должен написать свою книгу, с другой - других сторон оказывалось немало. "Я, - делится с нами, читателями, своими трудными раздумьями писатель, - не ощущал в себе возможностей сказать о войне какое-то новое слово, подняться в ее художественном осмыслении если не на чуть высшую, то пусть на иную ступеньку, несмотря на то, что на фронте я был с первого до последнего дня, многое видел, многое испытал".

Вышли тысячи книг о войне. Не хотелось Ивану Стаднюку писать просто тысяча первую. "Мы, писатели фронтового поколения, - объясняет он, писали войну с позиций, на которых стояли в окопах; солдат, старшина, командир батареи. Предел "высоты" - полковой "масштаб". А у читателя росла понятная и закономерная потребность увидеть и понять глубинные взаимосвязи, причины и следствия сложнейших событий великой битвы. Даже талантливое описание еще одного сражения мало что давало для решения такой задачи. Тогда и пришло сознание: все надо пробовать по-другому, взглянуть на события тех лет с более высоких вершин..."

Далеко не сразу высветлилась конкретная тема, основной сюжетный узел, главные герои будущего романа. Одно знал наверное: если уж писать, то писать только правду, потому что "непреложный закон для каждого из нас, как сказал Иван Стаднюк в своем выступлении на дискуссии писателей Москвы и Софии ("О позиции писателя"), - писать правду, и только правду, писать о том, о чем не писать нельзя, писать так, чтобы не входить в сделку со своей совестью".

И, как знать, может быть, писательская совесть, гражданская ответственность так и не позволили бы Ивану Стаднюку приступить к "Войне", если б, как объяснил сам писатель, в свое время не появились книги, в которых начальный период Великой Отечественной войны истолковывался, с его точки зрения, с большим перекосом в необъективность. "До этого у меня была мечта написать на материале всего, что видел и пережил на войне и что затем постиг о ней из книг, из документов и бесед с прославленными генералами и маршалами, роман о рождении и восхождении талантливого полководца. Но пришлось, не соглашаясь с написанным другими и ощущая какую-то свою вину перед павшими на войне (хотя бы потому, что я остался жив, а они нет), с яростью устремить свои силы на более трудное, неизведанное..."

Почему субъективно-тенденциозное изображение отдельными писателями и историками именно начального периода войны явилось для Ивана Стаднюка наиболее сильным побудителем, возможно и помогшим ему окончательно решить для себя вопрос: писать или не писать "Войну"?

Во-первых, потому, что наиболее глубоко, навсегда врезался в память писателя, совсем еще юного тогда, самый первый, начальный, самый драматичный период Великой Отечественной; во-вторых, и это еще более важно, по глубокому убеждению Ивана Стаднюка, в правильном истолковании именно этого и особенно предшествующего, предвоенного периода, ключи к истинному пониманию причин и следствий всемирно-исторической трагедии второй мировой войны в целом и наших серьезных "просчетов" и неудач в начале гитлеровского вторжения в частности.

"В первых книгах "Войны", - свидетельствует писатель, - мне хотелось, не вступая в прямую полемику, поспорить с теми литераторами, военными историками и мемуаристами, которые в своих трудах весьма односторонне рассматривали события, предшествовавшие нападению гитлеровской Германии на СССР, а также события начального периода Отечественной войны; хотелось, основываясь на изученных исторических фактах и на свидетельствах лиц, имевших причастность к происходившему, несколько с иных позиций рассмотреть причины и наших неудач в начальный период гитлеровского вторжения".

Личный и общественный стимулы требовали от писателя воплощения замысленного, но не все было столь уж ясно и просто. Нужно ли говорить о том, что издательская политика, а тем более мнение критики тоже работают на создание общей литературно-творческой атмосферы, в которой, хочет того или нет, но живет каждый писатель и которая так или иначе способна воздействовать на его творческое состояние. А ситуация к моменту начала замысла романа "Война" складывалась в этом плане довольно странная. "В какое-то время, - пишет Иван Стаднюк, - вдруг мы ощутили, что наполненность артерий военно-патриотической литературы стала ослабевать. В издательских планах и на страницах литературно-художественных журналов все реже появлялись книги о войне и армии".