Долбящий клавиши - [32]

Перемены в концертной жизни привели к демократизации. Возникла, скорее, ассоциация деятелей искусств, которые на самом деле занимались музыкой, но там большое значение придавалось внешнему виду. Во время концертов они запускали кукольные мультфильмы производства ГДР и постоянно носили русскую военную форму, до тех пор пока в Берлине это не стало модой.

Они ездили на свои концерты на машине Tatra, в которой мне тоже пришлось несколько раз посидеть, когда мы вместе участвовали в концерте.

Некоторые из этих групп были нелегальными, потому что государство не признавало их или не давало разрешения на выступления. Из-за этого они считались настоящими панками. За ними точно следила «Штази». Это касалось и других групп. На практике часто бывало так, что кто-то из членов группы был агентом «Штази». Так они могли гарантировать, что с этой группой не будет проблем. Это очень хорошо работало. Руководители молодежных клубов должны были сотрудничать с госбезопасностью, в противном случае у них отнимали клуб. Они никогда не рассказывали о группах или о публике ничего негативного, ведь они хотели, чтобы те играли у них. Только я задавался вопросом, что «Штази» от этого получает. Благодаря многочисленным группам, к которым спецслужба была причастна и чьи тексты были признаны бунтарскими, «Штази» скорее приближала свое разрушение.

В отличие от серьезных панк-групп, мы хотели играть на настоящих концертах, в молодежных клубах и деревенских залах. Мы не выглядели настоящими просто потому, что пели абсолютно безобразно. Крутые панки считали нас неудачниками и никогда не были нашими поклонниками. Они характеризовали нас как «группу детского сада». И так мы все-таки добивались разрешения играть. При этом мы узнали, что существует еще одна группа с названием Feeling Berlin, и отправились на концерт, чтобы с ней познакомиться. Это был славный танцевальный оркестр, состоявший из пожилых мужчин. Они не поняли, чего мы от них хотим, а мы от них ничего и не хотели. Они пожали нам руки и пожелали творческих успехов. Чтобы в связи с этим не возникло путаницы, мы сократили свое название до Feeling B. Нам еще долго пришлось ожидать распределения по категориям, и мы начали вхолостую ездить с нашими друзьями на концерты. Хотя официально было запрещено выступать в антрактах, но в деревнях это никого не интересовало.

Позже мы ездили с группой Pardon, которая в основном перепевала зарубежные песни. Эта группа была успешной, потому что жители Восточной Германии были рады услышать вживую модные хиты. Забавно, что некоторые непрофессиональные музыканты производили гораздо большее впечатление, чем оригинальные исполнители. Чтобы было понятно, чего от них ожидать, группы называли себя, например, Stonebeat или Backdoors.

Это было впечатляюще – смотреть, как из участника группы получался маленький Мик Джаггер или Кит Ричардс. Они могли быть абсолютно уверены, что настоящие Rolling Stones никогда сюда не приедут и не стоит бояться сравнения с ними.

На подобных концертах я стоял, закрыв глаза, и представлял себе, что слушаю настоящих Rolling Stones или настоящих Ideal, и очень радовался этому. Для некоторых групп не составляло никаких трудностей за один вечер представлять совершенно разные направления музыки. Они могли играть Verdamp lang her немецкой рок-группы BAP, а за ней могла идти Hey Joe Джими Хендрикса. Исполнял всегда тот участник группы, голос которого был больше всех похож на голос оригинального исполнителя. Для нас было важно найти группу, в которой был клавишник, потому что мой огромный орган Weltmeister было не так просто брать с собой.

Клавишник группы Pardon разрешил мне играть на его английском электрооргане Winston, который он с трудом достал, заплатив большие деньги. Как человек, у которого был свой орган Weltmeister, я обрадовался, когда увидел инструмент. Я сразу его узнал! Клавишник не хотел мне верить. Кто-то приклеил на орган Weltmeister надпись Winston, полностью покрыл его черным лаком и продал как крутой западный электроорган. Уверен, что органа Winston вообще не существует.

Итак, мы играли в антрактах у Pardon, и публика хоть и не была в восторге, но и не отвергала нас. После долгих лет восточногерманского рока всем хотелось чего-то свежего. Вероятно, людям нравилось, что нам было плевать на то, хорошо ли мы играем и как нас принимают. После концерта мы с группой заводили разговор и всегда спрашивали, нравится ли им наша музыка, но они только отмахивались. Прежде всего они единодушно советовали нам: «Выкиньте вон вашего вокалиста и начните наконец вести себя как взрослые люди. И вообще, что это за чушь? Вы ненастоящая группа! Ребята, для начала научитесь играть на своих инструментах!»

К счастью, мы никогда не прислушивались к подобным мнениям. Но проблема с вокалистом действительно существовала. Он не попадал в такт. Из-за этого он вступал не вовремя и на протяжении всей песни пел не попадая в такт, что, надо признать, редкая способность. Кроме него, я не знаю никого, кто мог бы делать так же. Только эта способность не особенно полезна. Тогда мы старались сами подстраиваться под ритм вокалиста, надеясь, что он ничего не заметит.