В поликлинике в глаза бросается концентрация «сбитых» частот, больных органов и странных запахов. Оказывается, большинство медицинских услуг тут доступны и в бесплатной версии. Правда, судя по тому, что я «вижу», актуален вопрос качества этих услуг. С трудом удерживаюсь, чтоб не развить бурную деятельность прямо в очереди к терапевту. Но мозгами соображаю, что опасности жизни ни для кого в очереди нет, а функциональные расстройства на 75 % корректируются правильным образом жизни и регулярными правильными физическими нагрузками. О здоровом и активном образе жизни тут знают — есть масса концепций на эту тему, стало быть, такое состояние своего тела — это личный выбор каждой личности… Не мне в него вмешиваться.
На первую тренировку иду, не откладывая. Она немного разочаровывает: более 50 % времени тратится на общефизическую подготовку; тут я б сам мог поучить и тренера, и того, кто его учил.
Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят — возможно, это самый первый тест, чтоб отсеять «лишних». А на индивидуальные тренировки я пока не закладывался.
Отработка культуры движений начинается с перемещений и простейшей координации мышц ног, тела и рук в процессе удара.
Прошу тренера 10 раз повторить упражнения «для тупых», чем зарабатываю уважительный «мазок» взгляда. В отличие от остальных, я «смотрю» не на результат, а на закономерности процесса. И замечаю, что у тренера мышечные волокна, которые нужно задействовать, в момент удара имеют единую частоту — «резонанс». А у всех новичков частоты разных мышц не согласованы, и глушат друг друга. Отсюда и внешняя корявость, и погрешности, за которые каждого периодически дёргают.
Теперь понятно, зачем в зале бокса зеркало.
Не глядя на других, очень медленно повторяю движения тренера. Несколько десятков раз. Постепенно добиваясь резонанса во всех задействованных мышцах. Добиваясь, чтоб волновая проекция моего движения не отличалась от тренерской.
Далее постепенно увеличиваю скорость и амплитуду. В конце занятия ловлю себя на том, что ко мне тренер ни разу не подошёл, глядя со стороны; а другие уже закончили и уходят.
— Сергей Сергеевич, Вы ко мне не подходили сегодня, пожалуйста, посмотрите, всё ли правильно?
— Потому и не подходил, что всё было правильно. Не хочу хвалить (плохая примета), но усваиваешь не просто быстро — молниеносно. Раньше каким спортом занимался?
— Я и сейчас занимаюсь. Плаванье.
— О. Как там успехи?
— Там — плаваю за область. В основном составе. Включая эстафету.
— А чего тогда сюда пришёл?
— Сюда пришёл для саморазвития, я говорил Вам утром.
Не знаю, как ему объяснить, что есть два базовых пути Развития, и по обоим нужно идти параллельно: тело быстрее всего развивается через мозг — я только что это ещё раз подтвердил. Но и мозг тоже развивается через тело. Тут есть даже целые школы на эту тему, правда, изначально корнями не в Европе, а на Дальнем Востоке.
У меня к этому телу масса вопросов и ожиданий; и чем больше [усилий] я в него вложу, тем точнее будет итоговый результат.
С утра в слезах вваливается бабушка. Дед заболел воспалением лёгких на фоне сердечной недостаточности. Госпитализировали ещё 3 дня назад. Мне пыталась дозвониться — но вначале не смогла (это когда я трубку пару дней не брал), а потом рассудила — какой с меня толк.
В больнице, куда его уложили, выкатили такой список лекарств (ежесуточно), что даже мой отец ТАМ удивлённо присвистнул, поглядев на суточный счёт из стационара (бабушка подсуетилась и разобралась наконец, как звонить через скайп — за обычный звонок её давила жаба даже в этой ситуации). Плюсуем сюда стоимость 24 часов медсестры в сутки — отходить от деда было нельзя. В реанимации, куда упекли деда, главврач неотложки откровенно сказал, что шансов менее 25 из сотни.
Несусь в больницу и сталкиваюсь с тем, что ничего не могу из-за возраста. Меня никто не воспринимает всерьёз. Бабушка отмахивалась, искренне считая меня ещё маленьким. Зав. отделением, он же и.о. главврача, вообще сослался на запрет посещений в реанимации. А я понимаю, что мне нужно срочно увидеть деда, если я хочу хоть как-то контролировать ситуацию.
Вызываю заведующего в укромный угол вестибюля, чтоб никто не видел, и откровенно говорю:
— Дайте хотя бы попрощаться, если не можете вылечить. Я из-за деда с бабушкой заграницу не переехал жить, а вы сейчас инструкцией охраняете свой покой, а не его. Вы сами говорите, что 75 % за то, что не выкарабкается. Но при этом не пускаете даже попрощаться.
Действие подкрепил, протягивая банкноту 50 евро, оставшуюся от суточных с соревнований в Литве.
Справедливости ради, врач денег не берёт. Говорит, чтоб я пришёл в 2 часа и что у меня будет 3 или 5 минут.
В 2 часа я, одетый в белый халат, стоя возле деда, сразу закрываю глаза и, настроившись, тут же озвучиваю свои вопросы врачу, стоящему рядом:
— Доктор, а почему Вы думаете, что он на 75 % вероятности не выкарабкается? Вижу 3 проблемы. Они настолько критичны?
Зав. отделением, не ожидавший такого поворота событий, тем не менее никак не показывает своего удивления (участившийся пульс «вижу» только я):
