Доктор Роззги и его юные друзья - [8]

Когда же в великом негодовании я потребовал, чтобы мальчику было возмещено отнятое, юный людоед ответил мне громовым хохотом и предложил дать векселек сроком на три месяца. И в самом деле, отец Дюваля не платит даже за его учение, и если у сына заведется шиллинг в кармане, то лишь добытый путем изъятия у соседа. И хотя он постоянно хвастает великолепием своего родного Фринпистауна, в графстве Корк, и гончей сворой своего отца, и кларетом из его погребов, однако в нынешние плохие времена наш честный доктор Роззги не получает из замка Фринпи ровным счетом ничего, - впрочем, он слишком добрый человек и еще не выставил из школы пи одного ученика-неплательщика.

В дортуаре

Мистер Хьюлет и мистер Найгингейл. Довольно холодная зимняя ночь.

Хьюлет (швыряя башмаки в юного Найтингейла, который тоже лежит уже в постели). Эй, ты! Встань и принеси мне мой башмак!

Найтингейл. Сейчас, Хьюлет.

Хьюлет. Да смотри не оброни его. Поосторожнее, сэр.

Найтингейл. Я осторожно, Хьюлет.

Хьюлет. Разговорчики в дортуаре? Кто еще откроет рот, я тому шею сверну. Ну-ка, ты! Ты не тот ли самый мальчик, что умеет петь?

Найтингейл. Да, Хьюлет.

Хьюлет. Ну, валяй, пой, пока я не засну. Да помни: если я проснусь, оттого что ты замолчал, вот это полетит тебе в голову, так и знай.

Кладет свои башмаки на одеяло, чтобы были под рукой, если представится

выше оговоренный случай запустить их в голову Найтиигейлу.

Наитингейл (робко). Хьюлет, пожалуйста...

Хьюлет. Ну, что еще, сэр?

Наитингейл. Пожалуйста, можно мне надеть панталоны?

Хьюлет. Нет, сэр! Пой немедленно, а не то...

Наитингейл

Пускай занесет судьбина

Меня во дворцы и хоромы

Ничего нет на свете лучше

Скромного отчего до-о-ома.

Обидчик и заступник

Мой юный друг Патрик Чэмпион, младший брат Джорджа, - новичок в нашей среде. У него много фамильных черт и достоинств: он добр и ни в малейшей мере не склонен обижать маленьких, но, подобно юному Амадису, он жаждет битв. Он кулаками пробивает себе дорогу к славе, еще более громкой, чем у его старшего брата. Стоит ему заприметить мальчика посильнее и крупнее себя, как вскоре разносится весть о том, что они повздорили на футболе, и вот уже скидываются куртки и закатываются рукава. Этим способом он успел завоевать себе первенство в глазах многих: ведь если Чэмпион может побить Добсона, который может побить Хобсона, то насколько легче ему поколотить Хобсона? Так продвигается он по ступеням славы и утверждает свое положение в школе. А мистер Принс считает, что нам, учителям, лучше держаться подальше, когда разрешаются их споры, и вмешиваться, только если силы очень уж неравны и можно опасаться серьезного увечья.

Вот, например, эту сцену я, признаюсь, наблюдал через окно, пока брился у себя в комнате. И не побежал во двор, чтобы вмешаться. Фогл завладел волчком, принадлежавшим Сопливинсу, - о чем я, поскольку этот маленький негодник постоянно норовил швырнуть его прямо мне под ноги, нисколько не сожалею. Сопливинс захныкал; и вот уже юный Чэмпион в воинственном азарте объявился на поле брани. Едва лишь завидел он Фогла, как тут же ринулся на него, готовый к бою, на ходу заворачивая рукава.

- А тебе-то что за дело, меньшой Чэмпион? - проворчал Фогл, бросая волчок к ногам молодого Сопливинса. И я понял, что драки не будет. Думаю, что и Чэмпион был разочарован не меньше моего.

Сад для домашних пансионеров доктора

Знать у нас в школе представлена скупо - но все же в доме у доктора уже несколько лет живет пансионером наследник одной титулованной особы. Это старший сын лорда Джорджа Гонта, благородный Плантагенет Гонт Гонт, который приходится родным племянником его сиятельству маркизу Стайну.

У доктора им очень гордятся, - обе мисс и папаша не преминут ввернуть в разговоре имя лорда Стайна, если надо произвести впечатление на нового человека, обязательно помянут последний бал в Гонт-Хаусе и между прочим заметят, что у них гостит юный друг, который, но всей вероятности, унаследует титул маркиза Стайна, графа Гонта, и прочая и прочая.

Сам Плантагенет не слишком озабочен своими будущими званиями: ему бы только бутерброд с постным сахаром да три стула в уголке, чтобы играть потихоньку в карету с кучером, и он доволен и счастлив. В школу он забредает, когда ему вздумается, с бессмысленной улыбкой обводит взглядом учеников и учителей и так же, по своему усмотрению, удаляется. Раньше его брали в церковь, но он там смеялся и разговаривал в неподобающие моменты, и теперь приходится оставлять его дома. Он может часами сидеть на месте и забавляться обрывком веревочки. Любит он также выходить к малышам и участвовать в их играх. Сначала они его пугаются, но скоро страх проходит, и они вовсю командуют им и распоряжаются. Я сам видел, как он ходил к миссис Раглз и приносил сладкие пирожки для мальчика, которому нет еще и восьми лет. И как он горько плакал, когда тот не угостил его ни кусочком. Говорит он не очень четко, но почти разборчиво и имеет от роду, я полагаю, года двадцать три, не более.

Сколько ему лет, его родственники должны, конечно, знать, хотя они никогда его не навещают. Но они забывают о том, что мисс Роза Роззги теперь не юное невинное создание, какой она была десять лет назад, когда Гонта привезли в школу. Напротив, у нее уже накопился немалый опыт в нежной страсти, и в настоящее время она воспылала самоотверженной любовью к Плантагенету Гонту. И мистер Гонт тоже больше всего, - после куклы с обожженным носом, которую он прячет в самых сокровенных уголках, - привязан к мисс Розе. Ах, какая из них вышла бы чудесная пара! И как гордились бы в Гонт-Хаусе, если бы внук и наследник великого маркиза Стайна, потомок сотни Гонтов и Тюдоров, женился на мисс Роззги, дочери учителя! Правда, она превосходит его умом, бедняга Плаптагенет - идиот, но зато, хоть он и чучело гороховое, у него такое будущее и такая родословная!