Доктор Кто. Пиратская планета - [5]

Капитан (который так пока что и останется без портрета) сидел в кресле (которому повезло уже больше). Капитанское кресло было большое, черное и умело очень быстро крутиться вокруг своей оси – специально на тот случай, если его обитателю вдруг понадобится окинуть окрестности гневным взором. А поскольку такая нужда возникала у обитателя регулярно, кресло держали хорошо смазанным.

Сегодня у кресла обнаружился некий досадный скрип, но мистера Фибули Капитан вызвал, кажется, не за этим.

Начальственный голос гремел по всему Мостику – иначе говоря, Капитан ревел во все горло. Его личная медсестра (юная, хорошенькая, невысокая и достигшая полного совершенства в искусстве не попадаться под ноги) отметила уровень звука и записала в блокнотик померить ему уровень сахара в крови. Операторы Приводных Устройств тоже услышали вопли и порадовались, что орут не на них. Техники Просеивания просто пожали плечами. Группа Извлечения задумалась, за что сегодня влетит старому Фибули, а вслух сказала, что да, бедный баран давно напрашивался.

– Мистер Фибули! – повторил Капитан, наконец-то в полной мере овладевая голосом.

Предыдущие вокальные упражнения явно годились просто на разогрев – ну, если про вулкан можно сказать, что он разогревается.

– Мистер Фибули! Во имя всех рентгеновских бурь Веги, где этот чертов дурень?!

Вызыватель наклонился к микрофону и произнес очень четким голосом, тут же разнесшимся по всей Цитадели:

– Вызывается мистер Фибули. Мистера Фибули просят прибыть на Мостик – немедленно.

Последовала пауза. Несколько человек со значением посмотрели на шкаф в коридоре. Кому-то же все-таки придется подойти и постучать, правда?

– Пришлите ко мне Фибули! – продолжал орать Капитан из своего большого черного кресла. – Пришлите его сейчас же, или, клянусь всем, что стухло в нейтронной звезде, вы все у меня отправитесь за ближайший горизонт событий быстрее, чем позитрон в андронном коллайдере. Луны безумия, ну почему меня окружают никчемные олухи?

На это ему никто не ответил. Капитан на самом деле редко ожидал ответов на вопросы подобного рода. Он крутанулся вместе с креслом, чтобы бросить взгляд в окно. Воспользовавшись передышкой, дверь шкафа отворилась. Мистер Фибули осторожно вылез наружу, собрал бумаги, глубоко вздохнул, взял ноги в руки и рысцой припустил на Мостик.

– Капитан, сэр! – объявил он.

Пока он проносился мимо, разные люди совали ему в руки новые доклады и распечатки. Перед спинкой черного кресла, выглядевшей, приходится признать, довольно зловеще, Фибули затормозил, выдохнул, потом вдохнул.

– А, Фибули… – шелково промурлыкал голос из необъятных черных глубин. – Премного вам обязан за расторопность. Ваш доклад, мистер Фибули?

Язык означенного субъекта стремительно обежал периметр рта в бесплодных поисках хоть капли влаги.

– Да… Он… вот.

– С опозданием на тридцать секунд.

– Да, сэр.

– Мои достоинства многочисленны, – промурлыкало кресло, – но, боюсь, бесконечного терпения среди них нет.

Пауза. И наконец – просто потому что ему нравилось это произносить, последнее – угрожающее:

– МИСТЕР. ФИБУЛИ.

Капитан наконец повернулся вместе с креслом к собеседнику, и раз уж он это сделал, мы получаем право таки набросать его портрет. Если кресло было велико, зловеще и полностью покрыто проводами, то к Капитану это относилось вдвойне. Сложно было сказать, где заканчивается кресло и начинается Капитан. Где-то посреди всего этого располагались остатки весьма крупного мужчины. Оставшегося еще вполне хватало на особь вполне приличного размера, особенно если начинать с чистого листа. Впрочем, тот, кто поработал над Капитаном, явно поклялся сохранить за неимением лучшего хотя бы масштаб. Общая картина все еще рисовала большого, свирепого, бородатого джентльмена с пронзительным взглядом. Половину его лица закрывала металлическая пластина. Зеленая глазная повязка опасно светилась, металлические губы ухмылялись, и даже борода была наполовину железная. Ниже шеи ситуация заметно ухудшалась. Длинная механическая рука, две искусственные ноги, синтетические легкие, шипевшие от усилий и, на конце бархатного рукава – довольно жалкие остатки человеческой кисти, то и дело дергавшиеся на неподвижном запястье, к которому их в свое время пришили.

Да, от Капитана осталось не то чтобы очень много, но для абсолютного кошмара вполне хватало. Запах, правда, не вписывался. Вокруг капитана – особенно когда он изволил гневаться – витал совершенно неудобосказуемый аромат медленно пекущегося мяса.

На разных консолях по всей Цитадели то и дело вспыхивали спонтанные пари на то, сегодня ли пробьет последний час старика Фибули или все-таки нет. Бедняга вполне прилично шел дистанцию до сего дня, но у Капитана явно был на него зуб.

Что-то пробежало по плечу капитана, аккуратно перемещая вес с одного коготка на другой, и тоже устремило на Фибули гневный взор. Опять эта тварь.

Мистер Фибули решил, что если ему и вправду суждено сегодня отдать концы, что ж, так тому и быть. Кажется, он и правда больше не может. Что в его жизни самое невыносимое, он не знал: бумажная работа, жуткая статистика в папке, взгляд Твари или постоянный ор. И если оно все закончится сегодня, слава богу. Он уже столько раз смотрел в лицо смерти, что научился узнавать ее улыбку.