Доктор Кто: Лето на исходе и другие рассказы - [53]

Мы садимся в гостиной, поедаем сэндвичи, а миссис Уильямс тем временем бегает по спальне и громко одевается. Разговор с ее мужем выходит неловким и постоянно прерывается восклицаниями миссис Уильямс, которых вы точно ни за что не услышите от персонажей ее книг, даже знаменитого «Ночного воришки из Илл-Харбора».

Я спрашиваю мистера Уильямса, нравится ли ему жить в тени жены. Он пожимает плечами, как явно пожимал уже не раз. «Я привык», — говорит он.

Я замечаю, что мистер Уильямс и сам немалого добился в собственной карьере. Может, он и не пишет про магию и колдовские жезлы, но в мире медицины сотворил немного волшебства. Продвинул на рынок парочку препаратов, внес посильный вклад в производство медицинских товаров. Я рассказываю ему, как моя тетя на него молилась, когда ей в больнице оперировали бедро. «Чудесные кровати Уильямса», похоже, более чем оправдывают свое название. Он скромно улыбается. Зубы, похоже, он тоже чистит скромно.

— Я учился на медбрата… — Он хмурится, словно колеблясь, а затем что-то бормочет про Гражданскую войну в Испании.

— Правда? — говорю я ему. — Любопытно. А иногда вы говорите, что это было во времена Второй мировой…

— И тогда тоже… — Его глаза нервно бегают туда-сюда.

— Но разве вы уже не жили тогда в Нью-Йорке?

Мистер Уильямс, похоже, встревожен не на шутку. Именно тогда и появляется миссис Уильямс. Отважный рыцарь попал в беду, и прекрасная дама спешит на помощь.

— На военных судах привозили много раненых, — отрезает она.

Мистер Уильямс кивает и сжимает руку жены.

Она садится и смотрит на меня. Должна сказать, в одежде, от которой не отказалась бы и Нэнси Кит[5], миссис Уильямс выглядит сногсшибательно.

Впервые за утро она наконец-то в центре внимания.

— Главный вопрос, — говорит она командным, таким шотландским голосом, — муж, где мой бекон?

— А-а. — Мистер Уильямс убегает на кухню, оставляя нас наедине.

— Простите, пожалуйста. Как видите, мы вас не ждали. — Ее откровенность обезоруживает. — Легли поздно. Мы частенько в последнее время поздно ложимся. Видимо, пропустили ваше письмо. Нас долго не было, только недавно вернулись.

Чем же она занималась? Раздавала автографы? Читала детям в библиотеках? Искала материал для (помолимся вместе) книги, действие которой не происходит в приторно-живописной английской деревушке?

— Мы были во Флориде и Вашингтоне, — говорит она. Я изо всех сил стараюсь не закатить глаза. У мистера Никсона все так плохо, что он нанял Королеву фантазий личным советником? Спросить об этом я не успеваю, поскольку она быстро продолжает: — Навещали семью и друзей. У них сейчас тяжелые времена.

Смогла ли она помочь? Кажется, ее что-то терзает.

— На самом деле мы… просто стояли и смотрели. Мы не вмешиваемся. Больше нельзя. Но делаем что можем. Знаете, в жизни порой бывает все настолько сложно, что никак…

Вот так, дорогие читатели. Вот она, скрытая истина. Именно поэтому ее книжки так просты и незамысловаты — в противовес невыносимым тяготам реального мира.

— Хотя не то чтобы мы совсем… ну, чуточку, — Амелия печально улыбается. — Мы с Рори скопили немного средств… Например, был один детский приют… — И внезапно она каменеет. — Нет, я не скажу вам где. Но он был в ужасном состоянии. И мы вмешались. Мы помогли.

Прелесть анонимной благотворительности в том, что ничего нельзя толком ни доказать, ни проверить.

Поскольку нет ничего скучнее людей, разглагольствующих о собственных благих деяниях, я решаю, что пора переходить к литературе. Я спрашиваю миссис Уильямс, где она черпает идеи, и она выразительно смотрит на меня.

— И что мне на это ответить? — смеется она. — Что на это вообще отвечают?

Я говорю ей, что некоторые пишут о собственном жизненном опыте, о том, что знают, о людях, которых встречают. Не представляю, чего я жду от нее, — она ведь пишет о волшебниках, древних силах, злых мачехах и пропавших детях — что она вообще может знать о таких вещах?

— Это верно, — соглашается она наконец. — Мы просто живем себе в Нью-Йорке тихо-мирно.

Мистер Уильямс, пританцовывая, возвращается в комнату. Напевая песенку про пришельцев в Нью-Йорке, он ставит перед ней тарелку с беконом и утанцовывает обратно.

Миссис Уильямс улыбается и заговорщически подается ко мне. Капелька свиного жира растекается на тарелке.

— Я хочу написать одну историю… О маленькой девочке. Она потерялась на улицах Нью-Йорка, не может найти дорогу, ей очень одиноко и страшно.

— И добрый волшебник появится и поможет ей?

Амелия не улыбается. Лишь гоняет по тарелке сэндвич.

— Не знаю. Не думаю, что кто-то поможет. Она должна справиться со всем сама.

— С помощью своих волшебных сил? — спрашиваю я. Не может же писатель совсем разочаровать своих поклонников!

Она кивает.

— С помощью своих волшебных сил… возможно. — Она откусывает немного сэндвича. — Потому мы и ложимся поздно. Мы ищем. Только представьте — я, полоумная старушка, брожу по улицам Нью-Йорка и ищу пропавшую девочку. Но да, я действительно ее ищу.

— Что? — переспрашиваю я. — Вы правда думаете, что героиня вашей книги там? Маленькая заплутавшая девочка с волшебством на кончиках пальцев?

Она кладет сэндвич и смотрит на меня. В ее глазах слезы.