Доктор Кто: Лето на исходе и другие рассказы - [28]

Когда актеры ушли на перерыв, а команда стала готовить прожекторы и камеры к следующей сцене, Клинер жестами подозвал Рока Рейлтона. Гримерша быстро направилась к Гидди Семестр с пудрами и всякими зельями наперевес. У нее было такое суровое лицо и седые, стального цвета волосы, что всякий бы испугался и постарался выглядеть на все сто, лишь бы с ней не связываться.

— Он хочет извиниться, — сказал мне Клинер, пока Рок шел к нам мимо кабелей и техников. — Сам не знает, что на него вчера нашло. Почему сделал вид, что не помнит вас и вообще.

Я промолчала. Откуда Клинер знает об этом? Наверное, Рейлтон ему сказал — но зачем? В мои теории это никак не вписывалось. Видимо, пора строить новые.

— Он сейчас очень нервный, — тихо добавил Клинер, когда Рок подошел к нам. — Проблемы с препаратами.

Рок поприветствовал меня как старую подругу и стиснул в медвежьих объятиях. Будь он действительно хорошим актером, я бы, может, и поверила. Но Рок просто умел играть, был опытен, но не более.

Когда он извинился, что забыл о нашем знакомстве до вечеринки и о встрече у меня в офисе, я великодушно улыбнулась.

— У меня сумасшедший график, — сказал он. — Столько всего сразу. Не знаю, о чем я думал, позабыл про все на свете.

— Бывает, да, — согласилась я. — Главное, что сейчас вы меня вспомнили.

— Как я мог забыть вас, мисс Мелоун?

— И правда. — Рейлтон и Клинер так усердно улыбались, что было даже как-то стыдно портить момент. Но если у кого и нет стыда, то не постыжусь сказать, что у меня. — И мой кофе, — сказала я.

— Ваш… кофе?

— Лучший кофе, что вы когда-либо пили, вы же сами сказали. Уверена, вы помните. Вы еще спросили, перемалываю ли я зерна сама.

Глаза Рейлтона чуть расширились, усы задрожали.

— Это определенно был лучший кофе, что я пил, — заверил он меня. — Совершенно изумительный.

— Вы слишком добры, — сказала я. И да, он был слишком добр — теперь я точно знала, что он лжет. Возможно, это был промах с моей стороны, но кофе я ему даже не предлагала.

Мы все еще находились на территории «странности» или, по крайней мере, «непонятности». Но до «вздора» было уже недалеко.

Вздор не заставил себя ждать в лице Гидди Семестр. Она подошла к Року и Клинеру, вихляя бедрами так, что прошаталась вдвое дольше, чем могла бы. Положила руку Року на плечо и чуть наклонилась в мою сторону. Почему-то сегодня она казалась совсем не такой уверенной и куда более легкомысленной, чем вчера. Ну, уж она-то меня точно помнит.

— Рокки, — сказала Гидди, кивая на меня. — Кто эта очаровательная леди?

Будто мы и не встречались вовсе. И не только потому, что она назвала меня «леди».

Мне нужно было немного над этим поразмыслить и, может быть, придумать новую теорию, которая потом точно так же улетит в молоко. Поэтому я согласилась на экскурсию с Клинером по студийному комплексу.

Мой мозг работал так усердно, что я почти не замечала ничего вокруг. Голос Клинера зудел над ухом. Все студии были как близнецы, вплоть до декораций. Признаюсь, мне куда больше понравилось в костюмерной. Несколько очень приятных минут я изучала наряды Гидди в гардеробе, тянувшемся вдоль стены.

— Кажется, вы одного роста, — сказал Клинер, потирая лоб потным носовым платком.

— Наверное. — Мне было без разницы.

— И размер у вас один. Сколько вы весите? — высказал он предположение, довольно лестное. А вот было ли оно лестным по отношению к весу или ко мне — додумайте сами.

Но я сказала Клинеру:

— Я никогда не обсуждаю свой вес до третьего коктейля.

— Может быть, мы еще успеем это наверстать, — слащаво ответил он.

А может и не быть. Меня начал всерьез беспокоить недостаток зацепок в этом деле. И клиентов, видимо, тоже, поскольку Рок Рейлтон определенно не помнил, как меня нанял. Или как согласовал со мной гонорар.

Наверное, я не смогла скрыть нетерпение, потому что Клинер заверил меня, что экскурсия почти подошла к концу. Осталось последнее, что он хотел мне показать.

— Вы будете поражены, — пообещал Клинер.

Ну да, надежда умирает последней.

Хэнк ждал нас у костюмерной. Он почему-то сменил темный (не такой темный, как машина, конечно) костюм на светло-коричневые слаксы и клубный пиджак. Хэнк похрустел пальцами, когда мы вышли, и тенью двинулся следом за нами по аллее вдоль здания.

Мы пришли к невзрачному блоку вдали от главного комплекса. Настолько невзрачному, что его, казалось, специально таким построили. Замки и задвижки на двери блестели — значит, сюда часто ходят — но вокруг не было видно ни души.

Внутри было темно. Пока Клинер нащупывал выключатель, Хэнк закрыл за нами дверь.

— Задумывались ли вы о съемках в кино, мисс Мелоун? — спросил Клинер, когда зажегся свет.

— Вы ведь уже спрашивали об этом.

— Возможно. Но ваш рост и вес…

— А что с ними не так?

Вокруг мерцали лампочки. Здание оказалось одной большой комнатой, как и все остальные студии. Вот только это определенно была не студия.

— Я считаю, вы могли бы стать отличным дублером Гидди Семестр.

Видимо, он так шутил. Фигура Гидди, по-своему идеальная, весьма отличалась от моей, тоже весьма идеальной фигуры. Изгибы у нас, конечно, были в одних и тех же местах, но не всегда под тем же углом и наклоном. Некоторые части тела Гидди Семестр входили в комнату раньше нее самой, и поверьте, частной сыщице, которая гордится своим умением ловко проскальзывать куда угодно, они бы только мешали.