Доктор Есениус - [49]
— Вы получаете прекрасное жилье: две комнаты, кухня, прихожая, кладовая. Что и говорить — господские хоромы! Ах, как бы я хотел посмотреть на вашу жену и на ее радость, когда она прилетит в новое гнездышко!
Есениуса неприятно удивило, что Бахачек упомянул только о двух комнатах. Этого мало. Однако доктор надеялся, что комнаты будут достаточно большие и светлые.
Вскоре они пришли на Вифлеемскую площадь и миновали ворота Лоудовой коллегии, расположенной рядом с Вифлеемской часовней.
— И до храма Христа отсюда недалеко, — говорил Бахачек, продолжая превозносить достоинства новой квартиры. — У вас будут такие же удобства, как у основателя часовни Кржижа, которому принадлежит дом по соседству, — сейчас там Назаретская коллегия. Кржиж распорядился построить крытую галерею от своего дома до часовни.
— Я не так ленив, — улыбнулся Есениус.
Студенты, слонявшиеся возле коллегии, приветствовали профессоров на латинском языке. Они внимательно рассматривали Есениуса.
Жабониус ввел гостей в просторный и безлюдный двор. В центре двора находился крытый колодец, от которого через весь двор ручейком текла вода. В конце двора высилась куча навоза, запах которого ударил им в нос, едва они вошли в ворота.
— Здесь, — произнес Жабониус и открыл низкую дверь в стене.
Он вошел первым, за ним проследовали Есениус и Бахачек.
Двери были настолько низкими, что Есениусу пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о притолоку. Они вошли в небольшую прихожую, каменный пол которой находился на одном уровне с землей. За прихожей была кухня с открытым очагом. От прихожей ее отделяла толстая стена с полукруглым проемом без двери.
Всюду было пусто. Бывший владелец этого жилища умер, а его жена переехала к родственникам. Но Есениусу казалось, что его предшественник находится еще где-то здесь. Кухня была полна запахов пищи и едкого дыма.
Ничего хорошего не ждало их и в комнатах.
Чтобы попасть в них, надо было пройти через кухню. В каждой комнате было по два окна, но выходили они во двор.
Убогость помещения усугублялась полным отсутствием мебели. Есениус не мог скрыть своего разочарования.
Даже Бахачек, увидев квартиру в таком состоянии, перестал расхваливать ее.
— Прежний жилец, видно, не заботился о своем доме и немножко запустил его. Но это ничего. Вот увидите, как хорошо здесь будет, когда мы все приведем в порядок. Вам здесь понравится. И до Града отсюда близко…
Есениус как только мог любезно поблагодарил Бахачека за внимание и сказал, что подыщет себе другую квартиру, хотя и понимал, что этим он оскорбляет ректора и весь профессорский совет. Ведь ему хотели угодить, дали ему лучшее помещение, какое только мог предоставить университет, а он отказывается. Конечно, так поступать не годится. Но он не мог примириться с такой квартирой. Она не подходила ему и по своим размерам. Две комнаты! В Виттенберге у него было пять комнат. И в каком доме! И разве так уж нескромно с его стороны возражать против квартиры? Сюда и гостей не пригласишь. Иное дело квартира, которую занимает семья покойного Браге! А у доктора Гваринониуса просто дворец! Вполне понятно — личный врач императора. Но и Есениус личный врач.
— Конечно, квартира небольшая, зато удобная, — тянул свое Бахачек.
Жабониус, заметивший разочарование на лице Есениуса, счел необходимым вмешаться.
— А хватит ли вам двух комнат? Мы знаем, как трудно в них разместиться. Нам, одиноким профессорам, немного надо, но, когда у человека есть семья, и требования у него больше.
Есениус был благодарен Жабониусу.
— Боюсь, что для моей семьи этого будет маловато, — сказал Есениус. — В Виттенберге у нас пять комнат… Конечно, мы не повезем с собой все имущество, зато книг у меня много… Только для них нужна комната. Это будет мой кабинет. Вторая комната, и все! Была бы, по крайней мере, еще одна комната… для столовой. Она могла бы быть и гостиной.
Ученые растерянно поглядели друг на друга.
— А ведь мы и не подумали, что женатому человеку так много надо… Гм!.. Что же делать?..
Есениус молчал.
— Я могу предложить еще одно решение, — заговорил Жабониус. — Сразу же за стеной вашей квартиры, в Назаретской коллегии, находятся две пустые комнаты. Если пробить стену, то у вас получится целых четыре комнаты. Вам бы этого хватило.
Бахачек вопросительно посмотрел на Есениуса.
Есениус кивнул.
Жабониус обрадовался, что его предложение устраивает Есениуса.
Когда Бахачек и Жабониус рассказывали ректору, как они решили дело с квартирой Есениусу, Бахачек сердито заметил:
— Думаю, что его разочаровала квартира в Лоудовой коллегии.
Быстржицкий примирительно сказал:
— Мы можем предложить ему лишь то, что имеем. Мы дали лучшее, что только есть в нашем распоряжении. Но не удивляйтесь: он привык жить в условиях, которые много отличаются от наших… Да, в других странах больше почитают людей ученых.
МАРИЯ И БАРБОРА
Приезд Марии в Прагу был невеселым.
Когда квартиру в Лоудовой коллегии уже побелили и перестроили, присоединив к ней две комнаты из соседнего помещения, а Есениус готовился в дальний путь, в Виттенберг, судьба неожиданно уготовила ему новое испытание: заболел его шурин Адам Фельс. Есениус отложил поездку и энергично взялся за лечение шурина. Но, несмотря на все старания доктора и семейства Браге, в особенности одной из дочерей покойного астронома, Софии, которая была помолвлена с Адамом, состояние больного день ото дня ухудшалось. Есениус пригласил на консилиум доктора Залужанского. Оба они пришли к выводу, что Адам Фельс заболел эпидемической лихорадкой. Болезнь сопровождалась неутолимой жаждой, бессонницей и судорогами. Желудок перестал работать. Лекарства не помогали. Адам Фельс умер в страшных мучениях через две недели. Есениусу предстояла печальная обязанность похоронить своего шурина и еще более печальная — известить о случившемся Марию.
