Доктор Есениус - [11]
Обсерватория была оборудована замечательнейшими инструментами. посмотреть на которые съезжались любопытные со всей Европы. Вот почему проведенные там девятнадцать лет Браге считал счастливой порой своей жизни. Поклонники дали ему весьма лестное прозвище «Датский Атлас-небодержец». Древний Атлас держал на своих плечах небо. У Датского Атласа на плечах покоилось мироздание.
Есениус гордился тем, что мог называть Браге своим другом, и с великой благодарностью принял предложение астронома переселиться к нему.
Под вечер в самой большой комнате дома собралась многочисленная семья Браге и его помощники. Кроме Адама Фельса, который приходился Есениусу шурином, были здесь и трое незнакомых: один из них, худощавый брюнет с длинными черными усами, был придворный математик Иоганн Кеплер, другой — датский астроном Христиан Лонгомонтан, а третий — Франц Текгнагель, жених старшей дочери Браге, Альжбеты.
В центре стола сидел Браге. Весь его облик говорил о том, что он главное лицо в этом обществе. Разговор велся вполголоса, что свидетельствовало о царившей в доме строгой дисциплине. Тихо Браге был здесь грозным властелином.
Есениус сидел справа от Браге, Кеплер— слева. Место рядом с Есениусом пани Кристина сохранила для себя, чтобы поподробнее расспросить гостя о виттенбергских новостях. В Виттенберге, когда Браге жил там со своей семьей, Есениус подружился с пани Кристиной. Своими манерами, разговором, непосредственностью и сердечностью она напоминала ему покойную матушку. Теперь же, когда Есениус стал гостем этой семьи, он получил еще большую возможность, чем в Виттенберге, наблюдать эти прекрасные качества пани Кристины. И в том, как она старательно наполняла его тарелки, и в том, как отвергала его протесты, собственноручно выбирая для гостя вкусный кусок, было столько искренности, что он волей-неволей покорился ее чисто материнскому гостеприимству.
Старшая дочь, сидевшая напротив матери и слева от своего жениха, явно походила на отца. Сходство заключалось не только во внешности, в красновато-рыжем оттенке волос, но и в ее характере. Она не переставая что-то шептала своему жениху и бросала на него многозначительные взгляды, а он лишь покорно кивал головой. Но эта покорность, казалось, не могла удовлетворить властолюбивую девушку. Строгое выражение ее лица не исчезло даже тогда, когда пани Кристина сочла необходимым вмешаться в их разговор:
— Дети, дети, хотя бы за столом не ссорьтесь!
Младшая дочь, Софиа, робко поглядывала на гостя, и было видно, что она побаивается своей старшей сестры больше, чем отца. В течение всего вечера она не проронила ни одного слова.
На другом конце стола сидели Лонгомонтан и сыновья Браге — Йорген и Тюге. Это были белокурые юноши со светлыми глазами и круглыми лицами, всеми своими чертами походившие на мать. Есениус несколько раз обращался к ним, и они охотно и горячо отвечали ему. Но ответы их были весьма краткими: строгий взгляд отца останавливал их на полуслове, и они, комкая фразы, умолкали.
Лонгомонтан был всего лишь скромным слушателем. Взгляд его рассеянно блуждал по сторонам. Вопрос, обращенный к нему, заставал его врасплох, как бы пробуждая ото сна, и вместо ответа он в свою очередь спрашивал: «Вы что-то сказали?.. Простите, но я не очень внимательно слушал… Немного отвлекся…»
Есениус подумал, что он никогда бы не привык к такому большому дому. Здесь не хватало того семейного уюта и теплоты, которые царили во время обедов и ужинов в его виттенбергской квартире. Интересно, что делает сейчас его жена Мария? Вероятно, ей, бедняжке, грустно в одиночестве.
Молчание царило в течение всего ужина. Но, как только дочери астронома поднялись из-за стола и молодежь покинула столовую, а за кружкой вина вместе с Браге остались лишь Есениус, Кеплер и Лонгомонтан, языки развязались. Уже одним тем, что за столом остались лишь Кеплер и Лонгомонтан, Браге указал на иерархию, существующую среди его помощников. Хотя Кеплер и подчиняется Браге, но жалованье ему дает королевская казна и у него имеется титул императорского математика; другими словами — он равноценный работник, а что касается Лонгомонтана, так это старый человек, имя которого известно в кругах астрономов.
— Ну и задали вы мне сегодня жару у императора! — улыбнулся Браге, выпив за здоровье гостя. — Я так и ждал, что он бросится на вас с кинжалом в руке. Да и мне наверняка бы попало — ведь это я уговорил его принять вас. Вы с ним говорили так, будто между вами шел диспут. Хорошо еще, что у его величества сегодня было хорошее настроение.
Есениус улыбнулся, польщенный словами Браге:
— О моем реферате против тиранов ему, наверное, рассказал канцлер Лобковиц.
— Вероятно, — подтвердил Браге. — Но, во всяком случае, удивительно, что император все запомнил. Впрочем, это должно вас только радовать.
Молчавший до сих пор Кеплер вмешался в разговор:
— Важно, что все благополучно кончилось. Обычно люди, разговаривая с императором, стараются ему понравиться. Только мы, астрономы, должны говорить ему правду, пусть это даже и не всегда приятно слушать.
— Это верно, — оживленно подтвердил Браге, отхлебнув добрый глоток вина. — Однажды, согласно предсказаниям гороскопа, я поведал императору, что ему грозит опасность от собственного сына, который попытается лишить его трона. Император принял предостережение звезд как должно и не женился.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.