Доктор болен - [53]
— Суть в том, — сказал Эдвин.
— Я и сама училась. Книги, музыка и так дальше. И что это дает? Что это тебе дало? Облысел раньше времени от учения, осмелюсь сказать, зачитался книжками, по глазам твоим вижу. Не то чтоб мне не нравились лысые головы. Я лысые головы очень даже люблю. Сними-ка эту штуку, — сказала Корал. — Правильно. Прелесть. По-настоящему привлекает. — И нанесла на скальп Эдвина липкий поцелуй. Потом несоблазнительно задрала юбку, принялась отстегивать чулки. — В постели теплее, чем в комнате, — заявила она.
— Суть в том, — сказал Эдвин, — что я не могу.
Корал остановилась, держа в пальцах подвязку.
— Чего не можешь? — спросила она, не сводя с него глаз. — На войне чего-то отстрелили или еще что-нибудь?
— Нет, нет, не то, все в порядке. Я просто не могу. Отсутствие либидо. — Эдвин сглотнул. — Так это называется.
— Ты уже говорил, — напомнила Корал. — Это еще что за член?
— Это не член, — объяснил Эдвин. — Просто я не способен почувствовать интерес. Ни к одной женщине. Поэтому моя жена ушла с другим мужчиной, с бородатым художником.
— С бородами нисколько не лучше, — заметила Корал, качнув головой. — С волосами нисколько не лучше. Вот тут Библия ошибается. Хотя меня волосы не особо волнуют. Так или иначе, что ты хотел сказать своим замечанием? Насчет интереса к женщинам?
— Пожалуйста, — попросил Эдвин, — не сердись из-за этого. Это вовсе не значит, будто я не считаю тебя привлекательной. Ты очень привлекательная. Только я ничего не хочу в связи с этим, и все.
— Тебе, что ли, больше с мужчиной понравилось бы? Ты, что ли, гомик? Тогда какого черта ко мне привязался?
— Ничего я не привязывался, — возразил Эдвин, — как тебе отлично известно. И нечего жаловаться. Вон деньги на каминной полке. Можешь просто уйти, правда? Десять хрустов ни за что ни про что.
— Правильно, — сказала Корал. — На мороз меня выставить. Выставить дурой чертовой перед администрацией. У меня тоже гордость есть, правда?
— Но ведь для тебя, — сказал Эдвин, — это, конечно, лишь способ зарабатывать деньги?
— Ох, деньги, — хмыкнула она. — Деньги — неплохо, по-моему. Только жизнь ведь не может быть просто в деньгах, и ни в чем больше, правда? Серьезно. Меня это обижает. Уязвляет в самое больное место. Я хочу сказать, ты не гомик, не чокнутый, на войне ничего не отстрелено. Потом я раздеваюсь, ложусь вон в ту постель или тут перед камином, а ты можешь только сказать, будто не интересуешься. Да еще с такой лысиной.
— И это действительно все, что есть у вас, девочек, на продажу? — сказал Эдвин. — Пассивность? Просто становишься вещью, куда время от времени грязную водичку сливают? Чтобы уязвить меня в самое больное место?
— Ты хочешь сказать, — изумилась Корал, — первый раз? Никогда раньше не пробовал? Я у тебя первая буду?
— Ну, не будешь ты первая, — сказал Эдвин, — как тебе отлично известно. Впрочем, — поправился он, — полагаю, да, первая. Никогда нужды не было. Понимаешь, я рано женился. Я имею в виду, никогда еще это не делал за деньги.
— И сейчас не придется, — объявила Корал, — если будешь разговаривать в таком тоне. У меня тоже есть чувства, как и у любого другого. Не собираюсь терпеть оскорбления.
— Прошу тебя, пожалуйста, — попросил Эдвин. — Я тебя не оскорбляю. Пожалуйста. Ты мне нравишься. Ты, по-моему, милая. Но я попросту ничего не могу. Вот и все.
— Ну, нет, — сказала Корал, — не все. — Поднялась с кресла, воинственно сдернула свитер, взялась за пояс для чулок, словно перед наступлением застегивала портупею. — Ты тоже раздевайся, — велела она, — иди грей постель. Скоро увидим, можешь ты чего-нибудь или нет.
Глава 23
Эдвин проснулся виновато поздно. Знал, что поздно, слыша громкий шум Лондона за работой. В любом случае, громкий шум Лондона. Корал ушла, оставив на своей подушке свернувшийся кошкой парик. Эдвин обессилел, но чувствовал большой аппетит. Вызвал в памяти рассеянные фрагменты ночи, грубо сложил воедино, как разорванный документ. Девка тяжело потрудилась. Заработала свои десять фунтов, которые — он видел — исчезли с каминной полки. Понадеялся, что проблем с ними у нее не будет. Голый вылез из постели, поежился, включил электрический камин. Ничего не засветилось; он вспомнил: они не позаботились его выключить вчера ночью. Полез в карман за шиллингом, с интересом узнал, что все серебро исчезло. И банкноты пропали, фальшивые и настоящие. Ладно, наверно, она заслужила. Только все же хотелось бы заплатить за какой-нибудь завтрак. Оставила все сигареты — добычу из нескольких одураченных пабов — и спички. Любезно с ее стороны. Эдвин надел брюки, рубашку, носки, бессистемно умылся в тазу, вытерся простынями. Девка тяжело потрудилась: многочисленная колонна тракторов-тягачей, чтоб расколоть соломенный арахис. Нет, это уж чересчур. Получено решительное доказательство возможности реабилитации: блестка золота в реке. Эдвин окончательно оделся и, прежде чем надеть парик, внимательно исследовал голый скальп незнакомца. К тому же там что-то росло: нечто вроде пушка, осязаемого на ощупь. Превратившись в сносного поэтика с растительностью, он, не испытывая полного неудовольствия, приготовился выйти. Карманы набиты сигаретами. Есть спички. Девка мудро сказала, деньги — еще не все. Только он чертовски голодный. Могла бы оставить, как минимум, фунт. Два фунта.
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Начинается прозаическая книга поэта Вадима Сикорского повестью «Фигура» — произведением оригинальным, драматически напряженным, правдивым. Главная мысль романа «Швейцарец» — невозможность герметически замкнутого счастья. Цикл рассказов отличается острой сюжетностью и в то же время глубокой поэтичностью. Опыт и глаз поэта чувствуются здесь и в эмоциональной приподнятости тона, и в точности наблюдений.
В книгу включены две повести — «Горы высокие...» никарагуанского автора Омара Кабесаса и «День из ее жизни» сальвадорского писателя Манлио Аргеты. Обе повести посвящены освободительной борьбе народов Центральной Америки против сил империализма и реакции. Живым и красочным языком авторы рисуют впечатляющие образы борцов за правое дело свободы. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
Реальность неожиданно и властно врывается в тщательно оберегаемое одиночество мистера Эндерби в образе энергичной журналистки Весты Бейнбридж. И вскоре лишенный воли инфантильный поэт оказывается женатым респектабельным господином без малейшей возможности заниматься тем единственным, что делает его жизнь осмысленной…Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлеров «Заводной апельсин», «Влюбленный Шекспир», «Сумасшедшее семя», «Однорукий аплодисмент», «Доктор болен» и еще целого ряда книг, исследующих природу человека и пути развития современной цивилизации.Без остатка погружен мистер Эндерби в свои стихи, комплексы и страхи.
В романе-ностальгии «Восточные постели» повествуется о драматическом взаимопроникновении культур Востока и Запада. Эпоха британской колонизации сменяется тотальным влиянием Америки. Деловые люди загоняют на индустриальные рельсы многоцветный фольклорный мир Малайи. Оказавшись в разломе этого переходного времени, одиночки-идеалисты или гибнут, так и не осуществив своей мечты, как Виктор Краббе, или, как талантливый композитор Роберт Лоо, теряют дар Божий, разменяв его на фальшь одноразовых побрякушек.
Трагикомическая история о Фреде Трампере по прозвищу Богус, который не сумел спасти самого близкого друга, потерял свою любовь, божественную Бигги, и не нашел понимания у единственного сына. Трампера одолевают нерешенные проблемы, но он научился жить с проклятыми вопросами, на которые нет однозначных ответов…
В мире есть Зло. Это точно знают обитатели психиатрической больницы, они даже знают его имя и должность — старшая медсестра Рэтчед. От этой женщины исходят токи, которые парализуют волю и желание жить. Она — идеальная машина для уничтожения душ. Рыжеволосый весельчак Макмерфи знает, что обречен. Но он бросает в чудовищную мясорубку только свое тело. Душа героя — бессмертна…