Доктор Боб и славные ветераны - [56]

Далее она продолжает: «С путем постоянной бомбардировки, состоящей из обзора в Нью–Йорк Таймс, Вашей статьи в “Вере”, медицинских статей, и так далее, и так далее, мы добьемся постоянного, устойчивого успеха, я уверена».

Возможность того, что доктор Боб подписал эту статью, означает, что он мог быть одним из первых, кто нарушил свою анонимность на публичном уровне — еще до того, как появились Традиции АА. Когда Рут спросили об этом в 1978 году, она не очень хорошо помнила эту статью, но полагала, что доктор Боб ее подписал.

В это время Нью–Йоркский офис пересылал все запросы от других врачей со всех концов страны доктору Бобу, так же как и запросы от проблемных пьяниц, живших недалеко от Акрона.

Наблюдался также нарастающий эффект от того, что все больше и больше АА–евцев стремилось нести весть о выздоровлении тем, кто еще страдал. То же самое, хотя и в меньших масштабах, происходило в других городах Среднего Запада — Толедо, Детройте и Чикаго, а также на Востоке. Однако, поначалу в этих городах не было специализированных госпиталей. Поэтому люди, которые обрели трезвость в Акроне и затем возвратились домой, чтобы нести послание, в свою очередь также отсылали всех новых кандидатов на «починку» к доктору Бобу.

Хотя ни один из этих эффектов не назовешь взрывом, все они приводили к постоянному росту сообщества. Кроме того, что это тяжким грузом ложилось на плечи Дока, это также увеличивало нагрузку на Акронский городской госпиталь, который, по сообщению Дюка П., продолжали использовать для работы с алкоголиками вплоть до Пасхальной недели 1941 года.

Возможно, один или два алкоголика, проходившие лечение в госпитале, для администрации и сотрудников проблемы не представляли. Но полдюжины одновременно было уже перебором. В госпитале сменилось руководство, и врачи жаловались, что не хватает коек для пациентов, которые «действительно больны». И еще стоял вопрос денег. Как говорил об этом Боб Е. в более поздние годы: «Мы были должны Городскому госпиталю так много денег, что мы никогда не смогли бы расплатиться». Сочетание этих факторов, проблемы с местами и проблемы с оплатой, вероятно, сыграло основную роль в свертывании длившегося четыре года сотрудничества между доктором Бобом и администрацией Городского госпиталя. Партнерство заключалось в том, что администрация знала и разрешала доктору Бобу госпитализировать алкоголиков, тогда как большинство других госпиталей принимало их только с каким‑либо иным диагнозом.

Поскольку доктор Боб уже использовал и другие госпитали и санитарные учреждения, такие как Зеленый Крест, Фэар Оак Вилла и Общественный Госпиталь (в настоящее время Центральный Медицинский Центр Акрона) для медицинского обслуживания алкоголиков, ситуация ни в коей мере не оказалась катастрофической.

Джон и Элджи Р. рассказывают, что Уолли и Аннабелла Г. стали довольно регулярно брать алкоголиков к себе домой. Разумеется, это было продолжением того, что, начиная с Анны и Луис, делали по зову души все участники движения с самого начала.

Как вспоминала Аннабелла в разговоре с Биллом Уилсоном: «У меня был дядя, который пил, и затем был госпитализирован. Он был в очень плохом состоянии, поэтому я забрала его домой. Прежде всего я попыталась восстановить его здоровье. А потом у нас ежедневно было время тишины, я разговаривала с ним и читала ему. Он пробыл у нас девять недель и вернулся домой совершенно другим человеком».

Это было в 1938 году, и «дом» дяди находился примерно в 100 милях, в Сэндаски, штат Огайо, где после этого дядя Аннабеллы «помог 25 или 30 людям».

«Вскоре после этого Док привез из Чикаго двоих, Джека Г. и Дика П., — продолжает Аннабелла. — Затем они стали прибывать один за другим. Они приезжали и уезжали. Им нужно было время, чтобы восстановить силы и освоиться с группой.

У нас побывало около 62 человек в течение двух лет. Тай М. тоже был здесь, — рассказывает она. (Жена Тая, Кэй, была той самой женщиной, которая привезла Большую Книгу в Лос–Анджелес в конце осени 1939 года.) — Я думаю, что трезвыми стали три четверти. За некоторыми ухаживали также Том и Кларенс.

Мне так сильно хотелось помочь этим людям, — говорит Аннабелла. — Я буквально видела и чувствовала, что происходит у них в душе, и понимала, что они преодолевают. Я их понимала настолько, что могла сказать об этом по выражению их лиц, по тому, как они говорили, по их отношению, по тому, как они реагировали. Это был удивительный опыт, и он помогал мне даже больше, чем им. Им требовалось хорошее питание, и спустя какое‑то время мы стали брать с них по 12 долларов за неделю. Но несмотря на это, мы постоянно оказывались “в яме” — особенно из‑за телефонных счетов. Когда меня не было дома, они звонили по междугороднему».

Билл Уилсон вспоминал время, когда четверо еще трясущихся пьяниц, не имевших представления, о чем именно идет речь, жили у Уолли и Аннабеллы. «Они начинали утро с того, что читали что‑нибудь из “Горницы” и молились, — вспоминает он. — Аннабелла, конечно, окружила их материнской заботой и баловала их, и они пробыли там, в общей сложности, неделю. Если они могли, они платили. Если они не могли, Аннабелла все равно их брала».