Доктор Боб и славные ветераны - [24]

Доктор Боб и Билл не сразу поехали к Биллу Д. Во–первых, он был не в состоянии с кем‑либо встречаться. Во–вторых, они считали, что сначала следует поговорить с его женой. Такой подход стал частью работы с алкоголиками в тех случаях, когда сам алкоголик не просит о помощи, поскольку сказать ему нечего: сначала обсудить все с женой; затем выяснить, что можно сделать; и, наконец, спланировать свой подход.

Полная история Билла Д. изложена в Большой Книге («Анонимные Алкоголики»)[14]. Он вспоминал свое собственное чувство беспомощности и отчаяния до визита доктора Боба и Билла. Сначала произошла идентификация с ними, за этим последовала капитуляция его воли перед Богом и переоценка моральных ценностей; затем ему рассказали о первой рюмке, о 24–часовой программе, и о том, что алкоголизм является неизлечимой болезнью — все основы нашей программы, оставшиеся неизменными до сегодняшнего дня.

Билл Д. также вспоминал, как ему сказали о необходимости нести послание об исцелении другим. Больше всего его тронуло услышанное в разговоре Билла У. с миссис Д. примерно неделю спустя: «Генриетта, Всевышний был столь добр ко мне, излечив меня от болезни, что мне просто хочется говорить об этом все время и рассказывать об этом другим людям».

Билл Д. сказал себе: «Я думаю, что теперь я знаю ответ». Билл Уилсон, сказал он, «был очень, очень благодарен за избавление от ужасов алкоголизма, и он благодарил Бога за это избавление, и он настолько благодарен, что хочет рассказывать об этом другим людям». Для Билла Д. одно только это предложение, сказанное одним из наших сооснователей, стало «в своем роде золотым текстом программы АА и для меня».

Оглядываясь назад, в 1977 году Генриетта Д. описывает своего мужа как «законченного алкоголика, который, как и другие алкоголики, не хотел напиваться». Тогда она видела все происходящее в иной перспективе. Она вспоминает, как говорила своему пастору: «Он Вас не слышит. Я попробую найти кого‑нибудь, у кого это получится, даже если мне придется увидеться с каждым человеком в Акроне». И молилась со священником из другой церкви о том, чтобы кто‑нибудь, кого муж сможет понять, навестил его в Городском госпитале, в который его поместили «с каким‑то вирусом».

День или два спустя, Миссис Холл позвонила Генриетте Д.: «Доктор, который работал в Госпитале в течение 25 лет, думает, что он нашел способ помочь человеку с проблемой пьянства, — сказала она. — Он хотел бы узнать, не могли бы вы с ним поговорить».

Генриетта согласилась. «Я пришла в госпиталь, и Миссис Холл привела меня в комнату, где мне пришлось подождать. Вошел доктор Боб. Он оказался крупным костлявым мужиком с хриплым голосом.

— Что за птица Ваш муж, когда трезвый? — спросил он.

— Когда он трезвый, он наилучший человек на свете. Но когда он пьет, он наихудший — сказала я.

— Да, понимаю, — сказал он.

Он был резковат, но у него было большое сердце, — говорит Генриетта. — Он сочувствовал женам, потому что знал, сколько пришлось вытерпеть его собственной жене из‑за него. Я всегда чувствовала, что движение никогда бы так не выросло, если бы доктор Боб не сказал в свое время, что они не хотят раздельных собраний, что мужья и жены уже достаточно долго были разделены пьянством. Много лет спустя у них появились закрытые собрания (только для алкоголиков), но в те времена их не было.

После того, как мы немного поговорили, он сказал: “Здесь есть еще один человек. Мы с ним думаем, что нашли способ помочь пьяницам”.

Я думала, что он имел в виду какое‑то дорогое средство, и сказала ему: “У нас совсем нет денег. Все кончились”.

Он сказал: “Если у Вас найдется 50 долларов за отдельную палату, то все, что мы будем делать для Вашего мужа, не будет стоить Вам ни цента”.

Я сказала доктору Бобу: “Да, столько у меня найдется”. И это было еще одно чудо, потому что две недели назад денег не было совсем. Человек, занявший у нас 150 долларов, позвонил, когда Билл был в госпитале, и сказал, что готов вернуть долг. Разумеется, для нас это было подарком судьбы.

И тогда я сказала доктору Бобу: “Вы — ответ на мою молитву”.

Он сказал: “Нет, я не ответ на молитву. Я пытаюсь удержать от пьянства самого себя”. Затем он позвал медсестру и попросил перевести моего мужа в отдельную палату.

Когда я пошла проведать своего мужа, он был очень расстроен из‑за отдельной палаты, — продолжает Генриетта. — “Зачем ты это сделала? — спросил он. Ты же знаешь, что у нас нет денег платить за это”.

Тогда я пересказала ему услышанное от Доктора Боба, и что все, что тот для него будет делать, не будет стоить ни цента.

“Я никогда не слышал о чем‑либо подобном”, — сказал мой Билл.

“Я тоже никогда не слышала, — сказала я, — но это то, что он мне сказал”.

Затем вошел доктор Боб и обратился к моему мужу. Биллу он ужасно понравился. Позже в тот же вечер, он вернулся вместе с Биллом Уилсоном, и они вдвоем поговорили с ним. А потом доктор Боб посадил моего мужа на кислую капусту и помидоры. Это все, что разрешалось ему есть, пока он находился в госпитале. Но ему нравилось и то, и другое, и он не жаловался.

Он находился там около пяти дней, прежде чем они смогли заставить его признаться, что он не в состоянии контролировать свое пьянство, и должен отдать это на волю Божию. Что же, он верил в Бога, но он хотел оставаться самим собой. Они