Пока шагал к проезжей части, быстро просмотрел историю сообщений «родительского» чата.
Вначале родители Лены звали моих к себе. Мой отец, судя по истории, даже и не возражал. Но потом к чату присоединилась моя мать, и «…их приоритеты резко изменились».
В итоге, родители встречаются в пафосном месте в верхней части города, имеющем название «НАРОД». На самом деле, ходят слухи, что заведение построено специально под первого президента (вроде даже есть специальный зал, в который никого, кроме него, есть не пускают). И чек чуть не самый дорогой в городе. Но когда это кого-то останавливало? Если верить рассказам о родителях жениха и невесты, имеющих целью произвести друг на друга неизгладимое впечатление.
Охрана «НАРОДа», встречающая всех входящих у резных ворот входа на территорию, поначалу не хочет меня пускать внутрь:
— Парень, иди дальше, — вежливо и внешне миролюбиво говорит огромный мужик лет тридцати, ростом за два метра, имеющий в наружном кармане чёрного костюма торчащую антенну радиостанции. — Мест нет.
— Меня ждут, — сдержанно возражаю в ответ, впечатляясь габаритами местного персонала. — Хотите, можете проводить. Вторая терраса, пятьдесят четвёртый стол.
Местный гулливер задумывается на секунду, потом что-то с минуту бормочет в радиостанцию на государственном языке. После чего, явно загрузившись, кивает на вход:
— Проходите!
Стол с родителями удаётся найти не сразу. Во-первых, пока нашёл нужную террасу. Во-вторых, нумерация почему-то идет справа налево.
Когда я, чуть раздражённый поисками, подхожу к нужному столу (спасибо проводившему меня администратору второй террасы), помахивая пакетом (о содержимом которого я банально забыл за сегодняшними перипетиями), отцы только мельком мажут по мне взглядом и говорят «Привет».
Зоя Андреевна задумчиво кивает вслед за ними, и указывает на свободный стул рядом с собой.
А моя мать окатывает меня многозначительным взглядом. Вначале качая головой, затем поднимая верх брови и прикрывая глаза, потом шумно вдыхая и выдыхая воздух. Сквозь плотно сжатые при этом губы.
— Вам нужно в актрисы! — восхищается такому богатству мимики уже чуть выпивший Роберт Сергеевич (поскольку стол круглый, все видят всех).
— Не то слово, — как-то излишне задумчиво роняет мой отец, рассматривая на свет Courvoisier (судя по бутылке, стоящей на столе) в хрустальном снифтере. — Не то слово…
Мать под столом незаметно нажимает каблуком на ступню отца, от чего он вздрагивает и осекается.
— Ты с тренировки? Давай, садись! — Зоя Андреевна, явно скучавшая до этого момента, начинает ухаживать за мной, опустошая по половине стоящих на столе блюд в мою тарелку (плов, салат, что-то мясное).
— Как успехи? — смеётся Роберт Сергеевич, деликатно не фиксируясь на моём лице.
— Да успехи в порядке, но что-то без приключений не получается, — откровенно сознаюсь, не задумываясь над сказанным.
Чтобы тут же об этом пожалеть: моя мать впивается в меня взглядом белоголового орлана, узревшего добычу:
— Может быть, в жизни вообще лучше не торопиться? — многозначительно роняет она, складывая свои нож и вилку на тарелку и протягивая руку к винному бокалу.
Я уже успел отвыкнуть от регулярного общения с ней (а она, г-хм, весьма в нём своеобразна). Но краснеть перед другими, равно как заставлять нервничать родителей Лены, я не хочу. Потому деликатно пытаюсь обозначить границы:
— Каждый решает только для себя, — говорю ей в ответ. — И собственные рецепты и решения другим людям лучше не навязывать: попахивает неуважением. Согласна?
Мать набирает воздух, снова сжимает губы в тонкую полоску, прикладывается на секунду к винному бокалу, после чего сообщает (с видом истины в последней инстанции):
— Старшим людям порой безальтернативно виднее. В молодости, в силу личной ограниченности, многое кажется не тем, чем является на самом деле. Но полное понимание, к сожалению, приходит только с возрастом. До которого надо ещё добраться.
Роберт Сергеевич и мой отец под эту сентенцию переглядываются, вздевают в воздух снифтеры, чокаются друг с другом и, хихикая каждый про себя, пьют мелкими глотками (но до дна).
Зоя Андреевна смотрит на крышку стола грустными глазами. Вздыхает, набирает воздуха, затем взмахивает рукой и выдыхает, так ничего и не сказав.
— Мам, а сколько лет твоему боссу? — прожевав первую порцию салата, бросаю нейтральный вопрос.
— Какое это имеет отношение? — вскидывается мать, мимикой демонстрируя недовольство.
Под ещё один дружный смешок моего отца и Роберта Сергеевича.
— Что за вопрос в ответ на вопрос? — удивляюсь. — Ну хорошо, не хочешь общаться, давай помолчим. Кстати, плов очень вкусный! — благодарно киваю в сторону отца Лены, поскольку понимаю: в «НАРОДЕ» все оказались только благодаря ему.
