Доклад о вероятности Эй - [4]

Мидлакемела принадлежал к тем, кто всегда и при любых обстоятельствах продвигается по службе.

Ни мороза, ни ветра не было в этот день. Деревья в саду стояли не шелохнувшись. За деревянным бунгало тянулась длинная кирпичная стена, отмечавшая северо-западную границу сада; буки, посаженные у нее, доходили до деревянной хижины, где эти почтенные деревья казались абсолютно неуместны; их неряшливые ветви почти касались задней стены; ни сами буки, ни их ветви не шевелились.

На стене особняка, обращенной к бунгало, располагалось только одно окно с полукруглым верхом, пробитое довольно высоко недалеко от восточного или уличного угла дома. Портьера в этом окне неожиданно дрогнула.

Одного взгляда хватило Джи, чтобы заметить это движение. Разглядеть кого-нибудь ему не удалось. Портьеры кремового цвета больше не двигались. Джи быстро прикрыл рот ладонью и потер губы. Потом развернулся и отнес коврик в деревянное бунгало. Затем он снова вышел, держа в руках второй плетеный коврик с поблекшими оранжевыми и зелеными полосами. И начал вытряхивать его так же усердно, как и первый. Облачко пыли появилось перед ним и повисло в воздухе. Работая, Джи смотрел, не отрываясь, на полукруглое окно — единственное на пустой и ровной поверхности стены.

Черно-белая кошка пробиралась между ветвей бирючины, заросли которой огораживали лужайку по левую руку от Джи с ковриком. Хвост кошки был напряженно поднят. Она прошла мимо солнечных часов, которые держал почти полностью обнаженный мальчик, отлитый из металла, потерлась о ноги несчастного малыша, не отрывая взгляда от Джи. Тот, заметив животное, прекратил свою пыльную работу. Позвал кошку ласково. Та, в свою очередь, промурлыкала что-то в ответ.

Джи прошел в деревянное бунгало, держа в руках полосатый коврик, и, войдя в комнату, заботливо разложил его в самом подходящем, как ему казалось, месте — рядом с другим таким же ковриком. Распрямив спину, Джи подошел к шкафчику для посуды, сделанному из дерева, открыл одну из дверец и извлек с полки маленький белый кувшинчик из тех, что обычно используют для хранения молока. Потом он подошел к двери и показал этот молочник кошке. Та поднялась на ступеньку деревянного бунгало и потерлась боком о дверь.

— Ты не рано ли сегодня? Видишь, здесь еще пусто, молочко будет позже. Впрочем, тебе все же лучше войти.

Кошка вошла в деревянное бунгало, прошествовала гордо по полу и запрыгнула на кушетку. Джи закрыл дверь, надавив на нее плечом. Он поставил белый молочник в шкафчик для посуды, оставив одну из дверец открытой. Потом подошел к кушетке и взял кошку под грудь между лапок, так что они спокойно свисали вниз — черные и белые и совсем не похожие одна на другую.

— Ну что, непослушная маленькая кошечка? Что она собирается делать сегодня? И куда собиралась?

Он прошел, осторожно лаская кошку, к креслу с круглой спинкой и сел напротив окна и зеркала, направленного в окно. Посадил кошечку на колени, и та, покрутившись, улеглась в обычной для нее позе. Замурлыкала. Кончик ее хвоста был абсолютно белым.

— Ты никогда мне ничего не расскажешь, да? Ты никогда не расскажешь мне главного.

Джи погладил кошку. Его руки была расслаблены, а глаза смотрели вовсе не на кошку. Джи наблюдал за тем, что происходило на улице через два окна, и взгляд его перебегал с одного окна на другое. В левом он видел стену сада, но не коричневые ворота, сделанные в этой стене. Наконец появилась жена мистера Мери, Джи заметил ее в левом окне, когда она уже шла по мощеной дорожке, которая вела от садовых ворот за угол дома к задней двери. Женщина смотрела прямо вперед и не поворачивала головы.

Она шла спокойно по дорожке. На секунду жена мистера Мери скрылась, исчезнув из левого окна, и вновь появилась в правом. Видно было ее не сбоку, в профиль, а со спины, в три четверти. Жена мистера Мери приблизилась к краю оконной рамы. Джи подался всем телом вперед, так что черно-белая кошка вонзила свои когти ему в ноги. Отражение женщины появилось в зеркале, закрепленном у рамы. Теперь видно ее было только со спины, она шла к углу дома. Джи смотрел на ее пальто и темные волосы, ниспадавшие на воротник. Жена мистера Мери повернула за угол и скрылась. В зеркале отражался только садовый участок.

Джи снова сел прямо. Он нежно и осторожно освободил когти кошки из ткани брюк. Прочистил горло, сглотнув. И снова начал гладить животное.

II

Когда дождь все-таки начался, стрелки на часах Джи показывали те же без десяти восемь.

Капли падали вниз из невидимых для Джи облаков, мерно постукивая по крыше деревянного некрашеного шкафчика для посуды. Предметом изображения послужила буколическая сценка. Паслись овечки, стояло в стожках сено, наливалась пшеница. И на этом фоне юноша, возможно пастушок, увивался вокруг девушки. В ее глазах отражалось сомнение. Цветы росли, яблоки лежали рядом с юбкой.

«Да-да, в старые добрые времена, когда... Теперь так уже не бывает, и нельзя уже... Как это удручает меня... »

Джи смотрел на картинку, и его губы медленно шевелились. Глаза затуманились.

Дождь шел не переставая. Капли бежали по стеклам; когда Джи встал со своего кресла с круглой, похожей на колесо, спинкой и посмотрел в окно, то не увидел угол дома, который закрыли от него сплетавшиеся в разные узоры струйки воды, бежавшей по стеклам.