Доклад Генпрокурору - [9]

Смагин относился к той породе тактичных людей, которые, поняв, что ресурс политических ходов иссяк, переходят в атаку и действуют, опираясь на убеждение Гете о том, что «когда же все использованы средства, тогда разящий остается меч». Людей в следственное управление подбирал он сам, естественно, консультируясь с Генеральным. Без консультаций никак, потому что приказ подписывать, несмотря на занятость, все же последнему. Однако прокурор помощнику верил и еще ни разу не почувствовал сомнений.

Начинал Смагин с «земли», как принято говорить у понятливых в этой области людей. Начав трудиться следователем районной прокуратуры Брянска, он дорос до заместителя прокурора области, а в самом конце второго тысячелетия стал и прокурором. Генеральный, о наитии которого в прокуратуре ходили легенды, Смагина приметил, около года рассматривал в упор и, лишь когда убедился, что порчи на том нет, пригласил для беседы. Не так уж часты случаи, когда областные прокуроры становятся начальниками следственных управлений Генеральной прокуратуры. Это как если бы председателя областного суда ни с того ни с сего (просто ростом вышел) пригласили отправлять правосудие в Конституционный суд.

Это как если бы директора завода, коих в России сотни, назначили бы на должность первого заместителя министра тяжелой промышленности.

Или как если бы директора школы вдруг пригласили в Москву и усадили в кресло заместителя министра образования.

И последний пример для последней категории граждан. Это как если бы вокзального вора вдруг привезли в Сочи, на воровской сходняк, и надели бы на голову корону. Пример тоже не впечатляющ, однако теперь представителям всех социальных срезов населения страны ясно, что отличался Смагин не только ростом и удачливой ловлей жар-птицы за хвост, но и умом недюжинным, и хваткой известной.

Карьерный рост любил, но по трупам, лежащим на этой дороге, ведущей в постоянный подъем, не ходил. Никого подсидеть не успел, а потому косых взглядов не ловил. В Генеральной прокуратуре вообще со взглядами этими поспокойнее. Это Генеральная прокуратура (ребя-я-ята...), а не районная. Впрочем, кто этого не понимает, тот здесь и не трудится.

Больше всего в людях Смагин ненавидел слизь. Не ту, что из носа, в инкубационный период ОРЗ, а душевную. Доносы на коллег не терпел, хотя в его должности положено данный вид информации к сведению принимать и ее же реализовывать. Крикунов и агитаторов не любил, зная, что под сильными страстями часто скрывается слабая воля. Словом, человеком он был противоречивым, хорошо его знавшим казался не по той стороне дороги идущим, однако именно эти качества позволяли ему оставаться человеком порядочным и обаятельным.

Обаятельный начальник следственного управления Генеральной прокуратуры?.. Бывает.

Что не нравится людям в нем – покрыто пеленой туманности, хотя раз в Смагина все же стреляли, и следствием того явилась не шальная пуля, а вполне конкретная, осязаемая очередь из автомата Калашникова. Осязал он недолго, недели две, а потом снова вернулся в кресло прокурора области. Кто знает: не после ли той очереди, прогрохотавшей в центре Брянска, всегда занятый Генеральный его и приметил?

Генеральная прокуратура опутана сотнями километров телефонных проводов. Вместо них достаточно было бы по одному сотруднику на этаже, специально назначенному на эту должность, с поставленным баритоном и цепкой памятью, способной объять сотни имен и фамилий. Но цивилизация давно отошла от сигнальных костров и трещоток, а потому, вернувшись от Генерального, Смагин опустился в кресло и поднял трубку с телефона. Звонить в соседний кабинет – неловкое занятие лишь поначалу. Потом привыкаешь.

Уважал Смагин Кряжина по-мужски крепко, дружбой с ним не побрезговал бы, случись так, однако в Генеральной прокуратуре дружить не положено. Положено за исполнением законов и соблюдением прав человека надзирать, уголовное преследование в соответствии с полномочиями осуществлять, да деятельность правоохранительных органов по борьбе с преступностью координировать.

До дружбы ли? С этим бы разобраться...

Глава третья

Все утро Кряжин искал топор.

Чтобы эта фраза приобрела более чудовищный смысл, следует выразить ее в более доступном виде.

Все утро седьмого июня 2004 года старший следователь по особо важным делам следственного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Кряжин Иван Дмитриевич, советник юстиции, искал в Генеральной прокуратуре топор.

Зачем ему понадобилось изделие, состоящее из лезвия с обухом и деревянной ручки, именуемой топорищем, предназначенное для рубки и колки, для всех оставалось загадкой. Некую подсказку давало слово «колка», но все сотрудники управления эту мысль решительно отторгали, зная воловатый внешне и интеллектуальный внутри гений Кряжина. Тому и в голову не пришло бы использовать плотничий инструмент в целях укрепления конституционных прав и свобод граждан.

Сломался, наверное, дверной замок – скажет следователь районной прокуратуры, любой из всех, кто рано или поздно обязательно сталкивается с проблемой входа в собственный кабинет или выхода из оного.