Доказательство умысла (в сокращении) - [26]

— То есть вы защищаете Блэра от него самого?

— Блэр не глупец. Он осознал свои изъяны и пришел сюда, чтобы избавиться от них. А если избавиться от них не удастся, он останется здесь до самой смерти.

— Все это просто смешно, — сказал я. — Я пытаюсь уберечь невиновного человека от тюрьмы, в которую он может попасть по ложному обвинению. И считаю, что Блэр способен помочь мне в этом.

— Нет, мистер Слоун. На самом деле вы хотите предъявить присяжным правдоподобного альтернативного обвиняемого. Вы хотите унизить его, и я вам этого не позволю.

— Ага. То есть выбор все-таки делаете вы, а не он.

— В конечном счете не важно, кто его делает. Если Блэр возвратится в мир, то снова потеряет душу, и это так же верно, как то, что я сижу перед вами.

— Я могу вызвать его в суд повесткой.

Ее холодные зеленые глаза заглянули в мои:

— А я могу его спрятать.

— И сесть за это в тюрьму.

Она улыбнулась во весь рот:

— Оглянитесь вокруг, мистер Слоун. Я живу в доме из шлакоблоков, у меня нет ни семьи, ни уединения, ни маленьких радостей. И живу я здесь тринадцать лет. Вы действительно думаете, что перспектива провести несколько недель в кутузке способна меня напугать?

Понимая, что продвинуться мне никуда не удается, я решил сменить тактику и сказал:

— Простите, сестра. Мне не следовало давить на вас. Не могли бы вы по крайней мере рассказать о том, какое впечатление производит на вас Блэр. Что он за человек?

— Такой же, как большинство живущих здесь, — неблагополучный. Вырос без любви, в гнетущей обстановке. С трудом верит людям. Легко впадает в ярость. Но также очень умен и очень хорошо умеет выражать свои мысли — он знает себя лучше, чем большинство ваших головорезов.

Впервые за все это время заговорила Лайза:

— Как вы считаете, это он убил свою мать?

Сестра Беатриса покачала головой:

— Совершенно исключено.

— У нас есть очень убедительные доказательства того, что в ночь убийства он был в доме. Если Блэр не убийца, почему бы ему не пойти в полицию и не рассказать, что он там видел?

С секунду сестра Беатриса изучающе смотрела на мою дочь.

— Скажу вам совсем просто: этого не будет.

— У него имеется черный «линкольн», модель шестидесятых? — спросила Лайза.

Сестра Беатриса еще раз окинула ее изучающим взглядом:

— У меня есть старый «Континенталь». Временами я одалживаю эту машину Блэру.

— Ее задние дверцы открываются назад?

— По-моему, мы полностью прояснили наши с вами позиции, нет? — Старуха опустила взгляд на книгу, которую читала перед нашим приходом, и зашевелила губами.

— Сестра…

Продолжая глядеть в книгу, она сказала:

— Если я, подняв взгляд, увижу, что вы еще здесь, то попрошу моих мальчиков выставить вас. Подобное удовольствие выпадает им не часто, и они стараются выжать из него все до последней капли.

В машину мы вернулись с рекордной скоростью.

Нет, наверное, ничего печальнее и мрачнее, чем тюрьма в канун Рождества. Каждая ее стальная дверь с шелушащейся серой краской, каждая ржавая решетка, каждый неряшливый сварочный шов, каждый стык строительных блоков, из которого торчат клочья уплотнителя, каждая бетонная плита усиливают ощущение безнадежности и позора.

В канун Рождества настало время, когда я уже не мог больше уклоняться от разговора с Майлзом о его сыне.

Охранник попросил меня отнести Майлзу ужин и вручил поднос с пластмассовой столовой утварью и едой.

Так что, пока мы разговаривали с ним в комнатке для допросов, Майлз ел, доставая пластмассовой вилкой из пластмассовой коробочки куски индейки под соусом, картофельное пюре и салат.

Отпустив несколько вялых шуточек, я наконец сказал:

— Послушайте, существует одно обстоятельство. Мы знаем о Блэре.

Майлз взглянул на меня поверх своего безрадостного ужина.

— Я не хочу, чтобы его втягивали в это.

— Майлз, Стэш будет доказывать, что вы убили Диану ради ее денег. Если нам удастся доказать, что вы знали о существовании Блэра, этот мотив вылетит в окно. Более того, я уверен, что в ночь убийства Блэр был в вашем доме.

Майлз скривился:

— Вот видите, этого я и хочу избежать. Вы собираетесь сказать: «Эй, посмотрите, ребята. В ночь убийства в доме был склонный к насилию мешок с дерьмом. Он и есть настоящий убийца».

Я побарабанил пальцами по столу:

— Давно вам известно о Блэре?

— Всегда было известно, — ответил он. — Этот мерзавец, брат Дианы, Роджер, уже через несколько недель после рождения ребенка сказал мне, что на самом деле он жив. Я мог попытаться предъявить права на него, но знал, если я это сделаю, Дианы мне не видать. Ей было всего девятнадцать лет. Мысль о том, что придется отказаться от всего — от семьи, от денег, от прежней жизни, — была слишком страшна для нее. Я обменял сына на Диану.

Майлз вытер один глаз ладонью, оставив на лбу мазок подливки.

— Это он, Майлз? Он убил Диану?

— Ответственность за то, что случилось с несчастным мальчиком, лежит на мне.

— Я задаю вам вопрос. Это Блэр Дэйн убил вашу жену?

Майлз снова принялся за еду, по щекам его катились слезы. В конце концов он сказал:

— Делайте то, что считаете нужным, Чарли. Но если вы хоть в чем-нибудь обвините моего сына в зале суда, я уволю вас, не сходя с места. А теперь идите, — он потыкал вилкой в пюре, — я пытаюсь получить удовольствие от рождественского ужина.