Доказательство страсти - [25]

Она чувствовала, что не в состоянии контролировать эмоции.

— Как?! Как им удалось заполучить этот снимок? Почему они так уверены, что причиной всему — деньги?

Луи поднял газету и пробежался глазами по статейке.

— Всему виной твоя молодость и красота, дорогая. Но вряд ли стоит из-за этого убиваться, — шуткой попытался утешить ее он. — Зауряднейшее проявление человеческой зависти.

— И они сделали все эти выводы на основании одного-единственного поцелуя? Наверняка все, кого этот вопрос хоть сколько-нибудь занимает, знают, что дома я не ночевала. После этого репортажа они догадаются, что я была с тобой. Представляешь, как это будет выглядеть в их глазах, Луи! Это гнусно. Гнусно! — эмоционально повторила девушка.

— Это самое обычное явление в наши дни, — пресно констатировал Луи, кивнув в сторону отброшенной газеты. — Я считаю, что подобные репортерские домыслы вообще не должны влиять на жизнь человека.

— Но это не домыслы, в том-то и ужас моего положения! — в отчаянии воскликнула Саманта и закрыла лицо руками.

— Так ты со мной только из-за отцовского наследства? — с притворной суровостью спросил ее любовник.

— Нет, конечно, — пробормотала она жалостливо.

— Тогда о чем ты говоришь, Сэм? Мы не должны обращать внимание на эту досужую клевету, тем более оправдываться, — резко заявил Луи.

— Но поцелуй был — этот фотоснимок невозможно игнорировать, и связь есть, что тоже очевидно для всех. А теперь представь, как к такому отнесутся Доминик, Амадо и Фиона. А для давних партнеров «Хардкасл Энтерпрайзис» это даже может стать поводом для разрыва деловых отношений. Ты как профессионал должен понимать, что для консервативного Нью-Йорка это скандал нешуточный.

— Сэм, не нагнетай. Я постараюсь уладить это, — хмуро проговорил Луи Дюлак, для которого негативные последствия короткого, но от этого лишь еще более ядовитого репортажа становились очевиднее с каждой минутой.

— А что ты можешь предпринять тут? Это ведь не Новый Орлеан, где ты непререкаемый авторитет. Это Нью-Йорк, здесь заправляют иные люди, с собственными представлениями о том, как все должно быть. Не исключено, что за нами наблюдали не случайно. Наверняка у определенных сил было намерение опубликовать компрометирующий материал на Хардкаслов. А мы, сами того не ведая, снабдили их козырями, — сокрушалась Саманта. — Или ведая? Глупо было не предположить, что такое рано или поздно может случиться, или надеяться на то, что правда о нашей связи не выплывет наружу… Прошу тебя, Луи, ничего не предпринимай. Ты лишь все усугубишь этим. Может быть, в Новом Орлеане магия вуду и имеет силу, в Нью-Йорке же заправляют только деньги и связи. Я думаю, в сложившейся ситуации правильнее будет отмолчаться.

— Это вредно для кармы, Сэм, — усмехнулся Луи.

— Прошу тебя! — взмолилась девушка срывающимся голосом. — Мне сейчас не до шуток.

— Сэм, я не против того, чтобы сделать вид, будто этого репортажа не было, если ты при этом прекратишь грызть себя и закидывать меня обличительными тирадами! — строго проговорил он. — Просто успокойся. Ничего трагического не произошло. Ни один здравомыслящий человек не обвинит тебя в аморальном поведении.

— Ничего не произошло?! — воскликнула Саманта. — По-твоему, это ничего? — указала она на газетный фотоснимок. — Меня еще никогда так не оскорбляли. Как я могу относиться к этому спокойно? Как ты можешь относиться к этому спокойно?! — в отчаянии восклицала она.

— Так, давай во всем прямо сейчас и разберемся, дорогая, — отчеканил Луи, присев возле нее. — Таррант мертв, официальный траур по мужу у тебя позади…

Но Саманта не дала ему договорить. Она поспешно поднялась, схватила свою сумочку и, разрыдавшись, бросилась из номера прочь.

— Сэм, подожди! — крикнул ей вслед Луи, — Сэм, стой! Саманта…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Саманта смотрела на свою сумочку, лежащую на столе, и видела, как внутри нее вибрирует сотовый телефон. У нее не осталось ни сил, ни желания отвечать на звонки. Ей даже не было интересно, кто с таким упорством пытается до нее дозвониться.

Она чувствовала себя опустошенной и поверженной. Случилось то, чего она больше всего боялась. И ничего нельзя было уже изменить. Оставалось лишь корить себя за невоздержанность.

Связь с этим мужчиной с самого начала виделась ей порочной, в особенности после того, как выяснилось, что он — сын ее покойного мужа.

С ней никто не разговаривал уже несколько дней. Никто не смотрел ей в глаза. Кроме Фионы, которая в тот же самый день, как газета с фотоснимком увидела свет, не преминула самолично обличить мачеху во всех грехах.

— Как ты могла, Сэм? Как ты могла? — гневно вопрошала падчерица, прожигая Саманту свирепым взглядом. — Он же мой брат! Это гнусно!

— Это была случайность, — пробормотала Саманта. — Никто этого не хотел. Просто так вышло, — лепетала она, сознавая, что выглядит жалко в своем желании оправдаться в глазах молоденькой падчерицы.

— Хорошенькое дельце! — воскликнула Фиона Хардкасл, всплеснув руками.

— Поверь, я понятия не имела, кто он, когда мы встретились. Все произошло само собой. Я даже не успела понять, как такое могло случиться. Лишь на следующий день выяснилось, что он и есть Луи Дюлак, которого я искала, — откровенно созналась Саманта.