Доказательство страсти - [26]

— То есть ты хочешь сказать, что первую же свою ночь в Новом Орлеане провела в постели незнакомца?! — ошарашенно уставилась на нее Фиона. — Никогда не предположила бы, что ты, Сэм, на такое способна!

— Но именно так все и было, — глухо констатировала молодая мачеха, виновато посматривая в сторону негодующей падчерицы.

— Тебя это не оправдывает! — бросила ей в лицо Фиона. — Скорее даже наоборот! Отец не успел умереть, а ты уже спишь с первым встречным, — жестоко сгустила краски избалованная наследница.

— Луи — не первый встречный. Ты понятия не имеешь, как все было в действительности, Фиона, — в очередной раз попыталась защититься от несправедливых нападок несчастная Саманта.

— Зная теперь, что ты на такое способна, думаю, Луи был не единственным твоим незнакомцем на ночь, — ехидно проговорила падчерица.

— Не смей так разговаривать со мной! — прикрикнула наконец на нее Саманта. — Кто ты такая, чтобы меня судить?! Кто давал тебе право накидываться на меня с обличениями? Чем ты лучше тех же репортеров, которые по одному поцелую судят о мотивах отношений!

— Ха! — не спасовала перед ней дочь Тарранта. — И это говорит человек, который еще совсем недавно читал мне нравоучительные лекции на тему, что позволено истинной леди, а что нет. Значит, когда тебе удобно, ты играешь роль заботливой мачехи и мудрой наставницы, а когда тебе взбредет в голову оторваться с первым встречным, ты забываешь обо всем на свете — не только о своих собственных словах, но и о репутации семьи! — сыпала обвинениями хлесткая барышня.

Саманта почувствовала, как слезы вновь перехватили дыхание. За прошедшие сутки она уже столько раз принималась плакать, что у нее разболелась от этого голова, и каждый такой всхлип давался с болью.

— Да ответь ты, наконец, на этот звонок! — прикрикнула Фиона. — Меня раздражает, что твоя сумка постоянно жужжит и ерзает по столу.

— Прости меня, Фиона, — слезно пролепетала молодая мачеха. — Если бы я только могла все исправить. Но я не властна даже над собственными чувствами, в чем, к собственному стыду, и убедилась недавно. Мне очень жаль. Прости!

— Незачем просить у меня прощения, Сэм. Это вопрос бизнеса. Нужно что-то предпринять, пока от нас не отвернулись наши консервативно мыслящие клиенты. Одними словами ситуацию не исправишь. Следует предпринять что-то по-настоящему действенное, чтобы посрамить этих отвратительных газетчиков и вернуть уважение имени Хардкасл, — рассудила Фиона. — Мы сообща должны что-то придумать, какое-то элементарное и безобидное объяснение этому злосчастному поцелую, чтобы разом снять все вопросы и домыслы. Мы созовем пресс-конференцию!

— Что?! Ты либо с ума сошла, либо жестоко шутишь! — воскликнула Саманта, утерев слезы. — Никакой пресс-конференции не будет. Даже думать об этом забудь.

— Сэм, напрасно ты так боишься. Беатрис все устроит. У нее есть опыт в подобных делах. Мы просто пригласим десятка два лояльных к нам журналистов с фото- и телекамерами, задобрим их, раздадим перечень допустимых вопросов, ты озвучишь нашу версию событий, Луи и все прочие сделают то же самое заранее оговоренными формулировками. Все, что при этом требуется, это быть максимально убедительными и не говорить ни слова правды, потому что такая правда убьет.

— Нет-нет, я знаю точно, что не смогу. Я не справлюсь с собой и все испорчу, — обреченно пробормотала Саманта, уронив голову в раскрытые ладони.

— А ты постарайся сделать все как полагается. Этого требуют интересы семьи. Ты ведь не хочешь, чтобы эта статейка и дальше обрастала версиями? Наша задача как раз в том и состоит, чтобы это упредить. Мы обязаны в максимально короткие сроки подготовиться дать разумное и исчерпывающее объяснение этому инциденту. Просто представь, что ты актриса, которой необходимо убедительно сыграть роль невинной жертвы репортерской клеветы. Быть может, если удастся все разыграть по нотам, мы даже заполучим на этой истории дивиденды. Нужно лишь придумать, как подпустить прозрачные намеки на то, что эта заказная статейка — дело рук наших основных конкурентов…

— Фиона, прекрати сейчас же! — оборвала ее мачеха. — Ты меня пугаешь. А что до журналистов, то я не желаю иметь с ними ничего общего, тем более по собственной воле. Это ты у нас при каждом удобном случае тотчас бежишь откровенничать с репортерами.

— О чем ты говоришь, Сэм?! — энергично возмутилась Фиона.

— Ты прекрасно меня поняла. Не прикидывайся овечкой! — бросила Саманта.

— Нет уж, будь добра, объяснись! — настаивала падчерица.

— Если тебе так угодно, скажу прямо, что не кто иной, как ты выболтала прессе все обстоятельства романа Доминика и Беллы! — объявила Саманта.

— Вовсе нет, — произнесла Фиона. — Не знаю, почему вы все взялись меня в этом подозревать, — пролепетала она.

— Так значит, Доминик тоже разделяет мое мнение, — рассмеялась мачеха. — Ты прекрасно знаешь, Фиона, что я всегда старалась быть тебе другом и во всем поддерживать тебя. Я много раз останавливала Тарранта, когда он пытался закрутить гайки в отношениях с тобой. Уверяла, что ты еще молода, чтобы сознавать в полной мере все прискорбные последствия своих опрометчивых поступков. Мне это удавалось, в противном случае ты бы не вела такую вольготную жизнь. Тебе это хорошо известно, дорогая. По-моему, с твоей стороны я заслужила не только уважительное отношение, но и в некотором смысле благодарность. И что же я получаю взамен? Стоило какому-то гнусному репортеру сделать этот скверный кадр, все от меня отвернулись, хотя еще накануне в полный голос твердили, как много я сделала для семьи. Как ты считаешь, может ли у меня оставаться после этого желание далее участвовать во всех делах Хардкаслов, учитывая, что мой супруг лежит в могиле, а с вами, его детьми, равно как и с его делом, меня более ничего не связывает? — холодно рассудила Саманта, неожиданно почувствовав в себе силы держать отпор и заставив заносчивую падчерицу осечься.