Провожу рукой по обивке кресла — мягкое. Мои новые предки разбирались в комфорте и обустроили себе красивый домик. Если эту махину язык повернется так назвать. Три этажа, десятки гостевых комнат, залы, библиотека, столовая... Список долго можно продолжать. Хорошо, что это не средневековый замок, а современный дом. По нынешним меркам. Никаких умных систем, управления голосом. Стильно, дорого, со вкусом. Мне понравилось.
Я сидел в общем зале, пил кофе и ждал. Раздался звонок. Знаю, кто там. Сейчас дворецкий откроет дверь и... Дальше возможны два варианта. Либо бойня, либо переговоры, а потом бойня. Глянул на стену, где висела картина. Потрет семьи. Мать, отец, я и маленькая сестра. Делали года три назад, если сравнить, как я выгляжу там и сейчас.
– Господин, – зашел слуга, – Орлов Павел.
Седовласый дворецкий отошел в сторону и пропустил вперед мужчину. Я окинул его взглядом. Волосы темные, как и у сестры. Физическим развитием пренебрегает, на что намекает торчащее пузо. Но вот сжатые кулаки, прищур глаз и ощущение ярости заполоняют комнату. Маг, сильный, а следовательно и опасный. Чувствую, как внутри него клокочет энергия.
— Ты... – шепчет он, — Из-за тебя погибла моя дочь. — звучат слова, как приговор.
– Из-за меня? – удивляюсь я, — Во-первых, нет. Это ваша сестра виновата. Привет ей, кстати, передавайте. Во-вторых, кто сказал, что Мария погибла?
– Да как ты смеешь... Что? — а в мозгах ему не откажешь. Или это безумная надежда, а вовсе не умение себя контролировать?
Я с большим интересом изучал мужчину и его реакции. Как никак, это мой кровный враг, убивший всю родню. Надо понимать, чью жизнь тебе предстоит отнять.
– Пойдёмте. Надеюсь, вы будете прилично себя вести в моём доме? Или род Орловых больше не соблюдает правила?
— Соблюдает, — процедил мужчина.
Наблюдать за ним сплошное удовольствие. Было в этом что-то извращенное. Видеть, как твой враг бесится, но ничего не может сделать. Я встал из кресла, которое облюбовал до этого и направился в соседний зал. Как сказал, домик отгрохали предки знатный, здесь хватало места. При желание легко заблудиться. Без желания тоже легко, особенно в первые разы.
Открываю дверь и с вежливой улыбкой предлагаю мужчине пройти вперед. Он смотрит на меня столь яростно, что удивляюсь, как ещё не напал. Хорошая выдержка. Это плохо.
Но выдержка оставляет мужчину, когда он всё же проходит внутрь.
— Маша! — раздается голос, полный... Всего. Боли, надежды, шока, изумления, неверия.
Не завидую ему. Принять то, что дочь погибла и увидеть её живой. Закрываю дверь, а сам возвращаюсь в кресло. Зачем мешать людям? Я и без того знаю, что увидел Павел Орлов. Спокойно сидящую дочку. Перевязанную, в гипсе, с капельницей, но живую и читающую книгу. Взяла у меня в библиотеке. Травмы у неё после обратной мутации из одержимой. Изменения тела не прошли даром. Но ничего, девчонка крепкая, а среди магов есть целители, как я узнал, поставят её на ноги.
Павел вернулся через пятнадцать минут. Глаза красные, но сухие. Вытер слезы, не хочет слабость показывать.
-- Чай, кофе, чего-то крепкого?
– Крепкого, если можно, – тихо говорит он, внимательно смотря на меня. Точно выдержка хорошая. Опасный враг.
Как по волшебству, входит дворецкий, достает стакан из бара, уточняет, что налить и исполняет заказ. Через минуту мы снова одни. Мужчина посмотрел на жидкость, а потом выпил. Залпом.
– И что дальше? – спросил он хмуро.
– Могу ещё налить, – не удержался я, на что получил злой и... уставший взгляд, – Да ничего. Забирайте Марию, займитесь её здоровьем. Ещё Софии ремня дайте, раз чуть племянницу не убила.
– Дам, – серьезно обещает наследник рода.
Слова за гранью. Приказывать наследнику рода – это политический конфуз и повод для войны. Предложить ему выпороть сестру – тем более. Но конкретно здесь и сейчас это прокатывает.
– И что, – продолжает он, – Без выкупа, шантажа, угроз?
– Вас это удивляет? – я подчеркнуто вежлив.
– Да. Я привык оплачивать долги. Что ты хочешь?
– А что вы можете дать, после того, как объявили моему роду войну и убили близких?
Павел откинулся в кресле и уставился на меня. Смотри, смотри, пытайся найти ответ, ради чего всё это. Выждав паузу, я наконец озвучил то, ради чего создал ситуацию.
– Разве что мир. – левая бровь мужчины взлетела вверх, – Но он между нами невозможен. – мой голос тяжелеет на этих словах, мужчина напрягается. – Мне через полтора месяца шестнадцать. Предлагаю установить нейтралитет на два года и эти полтора месяца.
– Никакой войны?
– Никакой.
– А что потом?
– Потом я вас уничтожу.
– Смелое заявление. – глаз Павла дернулся. – Тогда почему не продолжить войну прямо сейчас? Что мне мешает убить тебя?
– Попробуйте, – тоже откидываюсь на кресле и улыбаюсь.
Напряжение достигает апогея. Молчим минут пять. Наконец, мужчина говорит.
– Два года и полтора месяца. До твоего совершеннолетия перемирие. Да будет так.
