Дохлые рыбы - [4]

— А у меня фальшивый билет, — сказал помощник.

— Что? Фальшивый билет? — спросил контролер. — Дайте взглянуть.

Помощник протянул билет контролеру. Тот стал рассматривать его с таким вниманием, что фуражка сдвинулась и наползла ему на уши.

— Ловко сделано, — сказал контролер.

— А ведь он из картона.

— Да ну? — удивился контролер. — Ни за что бы не поверил.

— И подумать только, что патрон дал мне его вместо настоящего… — сказал помощник.

— Настоящий стоит всего двенадцать франков, а такой значительно больше.

— Сколько же?

— Тридцать, — сказал контролер и сунул руку в карман таким привычным жестом, что помощник заподозрил его в дурных наклонностях. Но контролер всего лишь вынул три фальшивые десятифранковые бумажки, раскрашенные коричневой краской.

— Вот вам за билет, — сказал он.

— Деньги, конечно, фальшивые? — спросил помощник.

— А как вы думаете? Что же, я дам вам за фальшивые билеты настоящие деньги?

— Нет, не дадите, — сказал помощник, — но и я свой билет вам не дам.

Он напружинился и с размаху ударил тощим кулаком контролера при фуражке так, что содрал ему кожу с половины лица. Контролер взял под козырек и, падая по стойке «смирно», ударился локтем о цементную платформу, выложенную шестиугольными плитками, сверкавшими как раз в этом месте синим фосфорическим блеском.

Помощник перешагнул через тело и пошел дальше. Переполненный ясной и теплой радостью жизни, он быстро поднимался по тропинке. Он отстегнул сачок и, цепляясь им за железные столбики, на которых была натянута вдоль тропинки железная сетка, стал подтягиваться на локтях и легко скользить среди острых камней. Когда он поднялся на несколько метров, сетка сачка отлетела, и осталось одно проволочное кольцо; он решил задушить патрона этим кольцом.

Помощник быстро добрался до калитки и толкнул ее безо всяких предосторожностей. Он рассчитывал, что удар током еще больше распалит его гнев, но удара не последовало, и он остановился. У крыльца лежала какая-то бесформенная туша и едва шевелилась. Он побежал туда по аллее. Ему не было холодно, наоборот, кожа горела, и он вдыхал запах своего грязного тела, отдающего солнцем и тараканами.

Он напряг дряблые мускулы, и пальцы его судорожно сжали бамбуковую ручку сачка. «Наверное, патрон кого-то убил», — подумал он.

Узнав темный костюм и крахмальный воротничок, он в недоумении остановился. К этому времени голова патрона представляла собой лишь черноватую массу, а ноги еще дергались в двух глубоких бороздках.

Помощником овладело нечто вроде отчаяния. Он дрожал всем телом, возбужденный гневом и жаждой убийства. В смятении он озирался вокруг. Сегодня он решил выложить патрону все, ему надо было выложить все.

— Зачем ты это сделал, свинья?

В равнодушном воздухе разнесся его надтреснутый слабый голос: «Свинья!»

— Свинья! Подлец! Сволочь! Дерьмо! Вор! Мерзавец! Сволочь!

Он плакал, потому что патрон не отвечал. Он ткнул в спину патрону бамбуковой ручкой сачка.

— Отвечай, старый хрен! Ты опять всучил мне фальшивый билет!

Он налег всем телом на ручку сачка, и она прошла сквозь разрушенную ядом ткань. Он вертел ручкой, как стержнем гироскопа, пытаясь выгнать наружу червей.

— Билет фальшивый, подстилка вонючая, и я же плачу тридцать франков штрафа! А я есть хочу! Где мои пятьдесят франков за сегодня!

Патрон уже почти не шевелился, а черви не выползали.

— Я хотел тебя убить, сволочь проклятая. Я должен был тебя убить, мерзавец! Где мои деньги, а?

Он выдернул ручку сачка и, размахнувшись, несколько раз ударил по обуглившемуся черепу. Череп развалился на куски, как корка подгоревшего пирога. Теперь труп патрона оканчивался шеей.

Помощник перестал дрожать.

— Решил сам сдохнуть, ну и ладно. Но мне надо кого-нибудь убить.

Он сел на землю и заплакал, как накануне, и маленькая зверушка подбежала к нему легкими шажками. Она приласкалась к нему, прижалась к щеке теплым нежным тельцем, и он закрыл глаза, а пальцами сдавил шею зверушке. Она не вырывалась, и когда тельце, прижавшееся к его щеке, стало холодным, он понял, что задушил зверушку. Тогда он встал, спотыкаясь, побрел по аллее и вышел на дорогу. Он шел куда глаза глядят, а патрон лежал и больше не шевелился.

VII

Он вышел к большому пруду, где водились голубые марки. Смеркалось, и вода светилась далеким загадочным светом. Пруд был неглубок, в нем сотнями кишели марки, но они размножались круглый год и потому не очень ценились.

Он вынул из пруда два колышка и воткнул их в землю около пруда, в метре друг от друга, потом натянул между ними стальную тонкую проволоку и взял грустную ноту. Проволока располагалась в десяти сантиметрах над землей строго параллельно берегу. Помощник сделал несколько шагов от пруда, потом повернулся лицом к воде и пошел прямо на проволоку, закрыв глаза и насвистывая нежную мелодию, которую так любила его зверушка. Медленными шагами он приблизился к проволоке, зацепился за нее и упал лицом в воду. Он лежал неподвижно, и под спокойной гладью воды голубые марки уже присасывались к его впалым щекам.