Дочкина свадьба - [14]
Лучи карманных фонариков скрестились в глубине зала.
Там из-под земли торчали две головы.
Одна голова — без шапки, русоволосая, голубоглазая, с испачканной щекой. Другая — в шапке, с бородой и усами. Обе головы удивленно моргали и щурились от направленного света.
— Привет, — сказала одна голова, та, что помоложе, голубоглазая.
Вслед за этим послышался лязг отброшенной лопаты, возле головы появились обнаженные до локтя мускулистые руки, руки оперлись о землю и вынесли из ямы на поверхность рослую фигуру в брезентовых брюках, в клетчатой рубахе.
— Привет, — повторил человек, выбравшись из ямы. — С кем имею честь?..
— А вы сами кто такие?! — прикрикнула на него Катя Смолева.
Человек в клетчатой рубахе сразу же обратил внимание на Катю Смолеву. Огорченно покачал головой.
— Правилами хорошего тона предусмотрено, чтобы гости представлялись хозяевам, а не наоборот.
— Зато нас много, а вы одни, — с несокрушимой логикой опровергла Катя правила хорошего тона.
Между прочим, Катиным сослуживцам тоже не очень польстило высокомерие пещерного жителя.
— Еще неизвестно, кто гости, а кто хозяева! — проворчал Сеня-бурильщик.
— Вот мы сейчас перетащим сюда все барахло и сами заживем, — поддержал другой.
В клетчатой рубахе, услышав такие высказывания, строго сдвинул брови:
— Об этом не может быть и речи. Пещера занята, и вход сюда — только с моего разрешения.
— Подумаешь! — возмутилась Катя Смолева. — Подумаешь… — Но сколько ни думала, подходящих слов не нашла: до того возмутилась.
Зато остальные сразу нашли подходящие слова:
— Чем докажете, что ваша пещера?
— Ордер на жилплощадь имеется?
— Ишь, какой хозяин выискался…
— Проверить у них документы!
А из ямы уже лез на выручку второй пещерный человек, пожилой, в охотничьих сапогах, подпоясанных выше колен. Лез, пуская дым из огнедышащей трубки…
— Что здесь происходит? — раздался в этот момент голос начальника гидрогеологической экспедиции Бондаренко.
Вид у начальника тоже был сердитый. На берегу давно закончили разгрузку баржи, а те, которым было приказано ставить палатки, разбежались, и ему, начальнику экспедиции, приходится разыскивать их черт те где…
— Что здесь происходит?
Расступились, пропуская вперед. Бондаренко окинул взглядом подземелье, шагнул к пещерным людям, протянул руку.
— Здравствуйте, товарищи! Познакомимся…
Он вынул из кармана книжечку-удостоверение, на обложке которой при свете костра золотом сверкнули слова: «Академия наук».
В клетчатой рубахе обрадованно потряс руку Бондаренко, наведался в угол пещеры, где были свалены кучей всякие рюкзаки, вернулся, протянул начальнику экспедиции книжечку-удостоверение с надписью «Академия наук».
— Археологи! — с уважением произнес Бондаренко, заглянув в книжечку. — Очень приятно, очень приятно.
И снова стал трясти руки пещерным жителям.
— Чугуев, — представился в клетчатой рубахе.
— Бурмантов, Феодосии Феодосиевич, — представился в подпоясанных сапогах.
— Так-так. Вижу, времени зря не упускаете, — продолжал Бондаренко. — И правильно делаете. Вот повернем на юг Печору — все зальет, все уйдет на дно. Море… Нужно торопиться: лес прибрать к рукам, недра прощупать, все исследовать, все сберечь…
— Именно! — подхватил Чугуев. — Например, здесь, на Печоре, много интереснейших стоянок древнего человека, в том числе и эта — Югорская пещера. А ими, к сожалению, до сих пор никто не занимался. Теперь спохватились: зальет — придется водолазов посылать!
— Это уж точно, водолазов…
— Кстати, когда начнется строительство? Вы уже строить приехали?
— Нет. Мы гидрогеологи.
— Гидрологи?..
— Гидро-гео-логи! — поправил Бондаренко. — Вы знакомы с гидрогеологией?
— Разумеется. То есть, слышал, читал. Однако… в общих чертах. Вы уж извините, но теперь столько новых отраслей в науке, что порой растеряешься. Хотя и имеешь кандидатскую степень…
Щеки пещерного человека слегка запунцовели. При этом он украдкой покосился на Катю Смолеву.
А Катя Смолева скроила презрительную гримаску: «Тоже гусь! Правилам хорошего тона учит, а сам спутал гидрологию с гидрогеологией».
— Бывает, — кивнул головой Бондаренко. — Наша наука еще очень молода. Сюда же мы приехали затем, чтобы изучить в этом районе подземные воды: они могут стать серьезной помехой при сооружении Печорского створа. Кроме того, нужно выяснить, нет ли здесь карстовых и других явлений, которые грозят утечкой воды из будущего водохранилища. Ясно, кажется?
— Вполне, — заверил Чугуев.
А его коллега, местный житель Феодосий Феодосиевич Бурмантов, выдохнул из трубки густой клуб дыма в знак восхищения: до чего дотошные науки имеются на земле!
— Мы уже работали на Волге, Ангаре. Теперь здесь. А уж за нами последуют строители. Начнут перебрасывать технику — сила!.. Каспий воды просит: придется Печоре-матушке подсобить Волге.
«Подсобит!» — отсалютовал трубкой Феодосий Феодосиевич.
— Значит, строительство — на очереди? — снова осведомился Чугуев.
— На очереди, — ответил Бондаренко и взглянул на часы.
Он взглянул на часы, обеспокоился:
— Ну, всего хорошего! Извините за вторжение… Будем добрыми соседями.
И уже обращаясь к своим:
— Всем ставить палатки!
Гидрогеологи, дружно топоча, стали выходить из пещеры. Последней уходила Катя Смолева.
Повесть о воспитанниках музыкального училища. Герой книги, мальчик из детского дома, становится композитором. Повесть посвящена проблеме таланта и призвания.
Утверждение высокого нравственного начала в людях, поиск своего места в жизни, творческая увлеченность человека любимым делом — основные мотивы произведений А. Рекемчука, посвященных нашим современникам.В том входят рассказы разных лет и две повести.Герои автобиографической повести «Товарищ Ганс» (1965) живут и действуют в тридцатые — сороковые годы. Прототипы их, в частности — австрийского антифашиста Ганса Мюллера, взяты из жизни.Повесть «Мальчики» (1971) рассказывает о воспитанниках Московского хорового училища в послевоенные годы.
Это — новая книга писателя Александра Рекемчука, чьи произведения известны нескольким поколениям читателей в России и за рубежом (повести «Время летних отпусков», «Молодо-зелено», «Мальчики», романы «Скудный материк», «Нежный возраст», «Тридцать шесть и шесть»).«Мамонты» — главная книга писателя, уникальное эпическое произведение, изображающее судьбы людей одного семейного рода, попавших в трагический круговорот событий XX века.
Александр Рекемчук известен российским и зарубежным читателям как автор повестей «Время летних отпусков», «Молодо-зелено», «Мальчики», «Железное поле», романов «Скудный материк», «Нежный возраст», «Тридцать шесть и шесть», экранизациями этих произведений.Его новую книгу составили повести «Пир в Одессе после холеры» и «Кавалеры меняют дам», в которых подлинность событий и героев усилена эффектами жанра non fiction.
«Молодо-зелено» — одна из интересных повестей о наших современниках, написанная вдумчиво, серьезно, с полемическим задором и подкупающая свойственными Рекемчуку светлым юмором и поэтической свежестью.(1962 г.)
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
Ну вот, одна в большом городе… За что боролись? Страшно, одиноко, но почему-то и весело одновременно. Только в таком состоянии может прийти бредовая мысль об открытии ресторана. Нет ни денег, ни опыта, ни связей, зато много веселых друзей, перекочевавших из прошлой жизни. Так неоднозначно и идем к неожиданно придуманной цели. Да, и еще срочно нужен кто-то рядом — для симметрии, гармонии и простых человеческих радостей. Да не абы кто, а тот самый — единственный и навсегда! Круто бы еще стать известным журналистом, например.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.