Дочери принцессы - [60]

До сих пор мысленным взором вижу я незабываемую фигуру моего сына, облаченного в белую тобу, тихо стоявшего в стороне. Он был прямым и высоким и внезапно показался мне очень взрослым. Его лицо было печальным. С драматическим пафосом в голосе Абдулла произнес, что этого не будет, Джафар никогда не будет один. Он никогда не бросит своего друга и собирается поехать к нему в Ливан.

Карим и я не дали сыну разрешения отправиться в эту страну, но Абдулла проигнорировал наше замечание и сказал, что все равно поедет.

Но такая поездка могла повлечь за собой неисчислимые беды и страдания! Я была в отчаянии и, готовясь ко сну, начала строить планы, которые могли бы удержать моего сына от такого опасного во всех отношениях путешествия.

Я должна была знать, что это мне не удастся, поскольку невозможно командовать сыном, только что вступившим в пору возмужания. Не так-то легко принимает поражение молодая сильная жизнь.

Глава 9 . Абдулла

Мы передадим это нашим детям, а те своим детям, и так будет продолжаться вечно.

Кахлил Джибран

После печального происшествия с Джафаром и Фаизой что-то во мне переменилось. Я впала в депрессию и ушла в себя. Абдулла с таким вдохновением строил планы относительно поездки в Ливан, что даже сумел убедить меня в том, что этому ничто не сможет воспрепятствовать.

Карим проявлял сдержанность. Он говорил, что пыл нашего сына значительно поубавится, когда связанные с поездкой в Ливан трудности выйдут на передний план.

Я разозлилась на мужа и на повышенных тонах недоверчиво спросила, как может он оставаться таким спокойным в то время, когда те, кому мы посвятили наши жизни, изводят меня, переполняя сердце печалью.

С загадочной полуулыбкой на губах Карим напомнил мне о том, что паспорт Абдуллы был надёжно заперт в его сейфе, и тот никак не мог покинуть пределы королевства.

Из-за того, что сопротивление, оказываемое мною планам Абдуллы, носило спорадический, неорганизованный характер, оно не оказывало на него никакого действия. За несколько дней мои когда-то хорошие отношения с сыном стали натянутыми, и мы почти не разговаривали.

И не было ни одного обитателя нашего дворца, который не пребывал бы в отчаянии и не кипятился. Пока Абдулла собирал свои чемоданы, Амани скорбела по поводу того, что так мало смогла сделать в смысле усовершенствования нравственности брата и старшей сестры. Подогреваемая верой, Амани принялась шпионить за нашими работниками. Пришедшая в ужас от того, что она называла разбродом нашего персонала, состоявшего из шестидесяти слуг, – поскольку обнаружила среди них немало тайных романтических увлечений, – Амани с решительной прямотой заявила о необходимости обращения в мусульманскую веру тех из них, кто исповедовал христианство или индуизм.

После сотен ссор с дочерью, связанных с ее бездумным и неразборчивым давлением на тех, кто исповедовал религию, отличную от нашей, я наконец была вынуждена признать, что в ее лице имею достойного противника, в своем упорстве превзошедшего даже свою мать. Много часов я проводила в одиночестве в своей комнате, размышляя о жизненных путях своих детей.

Когда трое моих отпрысков были еще крошками, они вносили в мою жизнь огромную радость и придавали ей смысл. В дни раннего детства только Маха вносила хаос, и я не ожидала опасности за каждым углом. В те золотые времена минуты родительского счастья значительно перевешивали темные моменты, наполненные страхами и волнениями относительно дальнейшей судьбы этих крохотных созданий, которым я дала жизнь.

Теперь, когда мои дети становились взрослыми, я пришла к неутешительному выводу о том, что единственное условие счастливого материнства и то, похоже, зависело от случайного шанса, потому что ни мои слова, ни действия никак не могли повлиять на непредсказуемое поведение детей.

Я, как человек, совершенно не привыкший мириться с неудачами, слегла в постель, пожаловавшись Кариму на то, что все в моей жизни пошло не так, как я рассчитывала. Упадок моих душевных сил пришелся на тот период, когда бизнес Карима быстро расширялся. Поскольку свободного времени у него выдавалось мало, он почти не мог ни утешить меня ни освободить мою душу от меланхолии, этой непрошеной гостьи, что вывела меня из равновесия, заставив бросить радостную погоню за счастьем.

Я с каждым днем чувствовала себя все более одинокой. Подавляя в себе все эмоции, кроме жалости к самой себе, я стала плохо спать и слишком много есть, быстро набирая лишние фунты. Из-за того, что на меня по-прежнему не обращали внимания те, кем я пыталась командовать, у меня катастрофически начал портиться характер, и я не могла сдерживаться ни в отношениях с семьей, ни в отношениях со слугами. Я даже приобрела отвратительную привычку накручивать волосы на пальцы, дергать и кусать их. От этого они стали короче и реже. Это продолжалось до тех пор, пока Карим, заметив мою привычку, саркастически не сказал, что решил, будто я наняла нового, более рьяного парикмахера, а оказывается, я просто веду себя как малое дитя, вырывая волосы.

Я не замедлила огрызнуться, несправедливо обвинив Карима в том, что он никого не любит, кроме самого себя, и по этой причине мне одной приходится следить за нашими детьми.