Дочь Волка - [15]

– И куда же улетают на зиму ласточки? – Она снова прижалась к нему, словно это она была ребенком, а он – ее отцом, рассказывающим какую-то историю, чтобы ее успокоить.

– Что ж… – Она почувствовала в его голосе улыбку и любовь. – У Исидора мы прочли, что они летят за море, а Плиний утверждает, что они держат путь к солнечным долинам высоко в горах…

– Но?..

– Но я предпочитаю сказку о том, что они собираются в большие шары – конглобуланты – и проводят зиму на дне прудов. Словно лягушечья икра, только из птиц. – Он слегка сжал ее плечо. – Ты получишь своего духовника, мама, хотя бы лишь потому, что Радмеру это не нравится. Есть у тебя кто-то на примете?

– Я уже послала запрос, – ответила она. – Несколько недель назад, в Корби. Местный настоятель и мой родственник Ратрамнус подберет мне кого-то.

8

Стрела вонзилась в ствол дерева в каком-то ярде от головы Атульфа.

Обернувшись, он застыл и уставился на нее, словно не веря своим глазам. Наконечник глубоко вошел в гладкую белую кору стройной березки. Когда древко перестало дрожать, он обратил внимание на то, что оперение сделано из пера лебедя.

А в Донмуте все использовали для этих целей только перья серых гусей.

Но в данный момент он был на противоположном от Донмута берегу реки.

Внутри у него все сжалось. Он медленно повернул голову, шаря глазами по сторонам, пытаясь уловить в густой летней листве деревьев малейшие изменения света и тени, движения и покоя. Ремни его пращи выскользнули из онемевших пальцев.

Видиа предупреждал его, что нельзя переправляться через реку.

– Что, если ты наткнешься на волка? Или и того хуже – на дикого вепря? Я не знаю лесов в Иллингхэме. Там может быть все, что угодно.

Атульф тогда ощетинился. Что еще он должен сделать, чтобы завоевать доверие Видиа?

– Я справлюсь.

Видиа только пожал плечами:

– Тогда не вини меня, если пострадаешь.

– Ничего со мной не станется.

Но егерь его дяди лишь как-то по-особому поднял свою темную бровь – при воспоминании об этом щеки Атульфа снова начали гореть. А что, если тебе встретится кое-что похуже?..

Ну что может быть хуже вепря?

Люди.

Их было по меньшей мере трое. И один из них отлично стрелял из лука, раз смог сделать такой точный предупредительный выстрел из густого подлеска.

Проклятый Видиа! Ну почему он всегда оказывается прав?

– Назови свое имя!

Они до сих пор не вышли из плотной поросли кустов орешника, но он понял, что говорил стоявший в центре. Главный, с луком в руке, а двое по бокам защищали фланги.

– Атульф. – Получилось тихо и хрипло, как будто произнесенное слово царапало горло изнутри. Он нервно сглотнул и постарался говорить громче и более низким голосом: – Атульф Ингельдинг.

Теперь он мог рассмотреть их лучше. Старше его, но ненамного.

– И что ты делаешь в моем лесу?

В его лесу? Атульф медленно поднял руки.

– Охочусь, – честно признался он. – Правда, неудачно. – Он откинул свой плащ за спину, чтобы они увидели, что на поясе у него висит лишь зайчонок и связка из нескольких молодых уток. Его одолевало желание признать свою вину и извиниться.

Юноша, стоявший в центре, сделал пару шагов вперед. Он был высок, худощав, с копной темно-рыжих волос и скулами, которые выступали под загорелой кожей, словно два сжатых кулака.

– Из Донмута?

Атульф кивнул.

– Не думал, что у правителя Донмута есть сын. – В его голосе Атульф уловил сомнение в его правдивости. – Я слышал только про дочь.

– Радмер мой дядя.

Атульфу было плохо видно остальных двоих, которые продолжали держаться в тени. Один темноволосый и коренастый, второй – хрупкого сложения и с более светлыми волосами. Оба не шевелились.

Незнакомец с бронзовой шевелюрой прошел мимо Атульфа, чуть не задев его, и начал вытаскивать стрелу из ствола березы, потихоньку раскачивая маленькое страшное жало. Двое остальных подошли ближе.

– Ты мог убить меня этим.

Один из незнакомцев, темноволосый, рассмеялся, но лицо высокого осталось бесстрастным.

– Если бы я хотел тебя убить, – сказал он, – то убил бы. – Еще один рывок – и стрела высвободилась. Высокий юноша обернулся и посмотрел Атульфу в глаза. – Я уже видел тебя раньше. – Он нахмурился.

Атульф не мог вспомнить, и тот нахмурился еще сильнее.

– На весеннем празднике, три месяца назад. Скачки, ты еще ехал на том неуклюжем маленьком пони. С той девушкой. Но я не знал, что ты из Донмута.

На лице парня появилась полуулыбка-полуухмылка, и Атульф решил, что выражает она презрение. Он покраснел. Скакать на Эппл было плохо само по себе, но хуже то, что его обогнала Элфрун. А самое ужасное – иметь такого свидетеля своего унижения. Ему хотелось сказать что-нибудь остроумное, едкое, но в голову ничего подобного не приходило.

Наконец парень пожал плечами:

– Подними свою пращу.

Но Атульф не двинулся с места.

– Кто ты? – Последние десять лет на другом берегу реки находилось богатое имение самого короля, и местного управляющего мало заботило, кто может шататься по этим лесам и болотам. – И что ты здесь делаешь?

– Я Танкрад. И сейчас это земли моего отца.

– А он кто?

– Тилмон. А с прошлой недели Тилмон из Иллингхэма. Свита – моя мать.

Атульф застыл. До Донмута эта новость еще не дошла. Если бы об этом стало известно, это была бы главная и единственная тема разговоров.