Дочь Волдеморта - [433]

Он снова расхохотался, диким злым смехом.

Уцелевшие Пожиратели Смерти, все, кто еще оставался на поле боя – попятились назад, даже Беллатриса осторожно отползала к покосившейся арке, ведущей в боковой коридор.

— Едва ты убьешь меня, Поттер, – тихо произнес Волдеморт, – мой собственный Хоркрукс, последний из них, проснется в тебе самом.

Во время короткой паузы Гарри молчал и, ухмыляясь, смотрел на Темного Лорда.

— Думаешь, я еще не понял этого? – наконец произнес он. – Проблема Хоркрукса, заключенного в живом существе, в том, что его очень просто уничтожить. И я успею убить себя до того, как появится риск потерять контроль над ним, хотя я и справился бы с тобой, я знаю это! Но рисковать мы не станем. Не надейся, Риддл, настал час расплаты!..

Гермиона уже не слушала их: бесшумной тенью она поднялась на руках, превозмогая остатки поразившего ее проклятья, и стала ползком пробираться по лестнице на второй этаж, игнорируя покалывание сотен игл, терзающее тело от этих движений. Чары спадали на нет по мере продвижения вперед, разрушались.

Из‑за перил верхней площадки ведьма еще раз взглянула вниз, на поднявших палочки волшебников.

И неслышно скользнув к полуразрушенному коридору, бросилась к комнате дочери.

Глава XLIV: Так, как решишь ты…

Не тут‑то было!

Верхний коридор густой пеленой окутал болотный туман чар. Трансгрессировать не удалось. И едва Гермиона решительно шагнула в это удушливое марево, пол ушел из‑под ног, и она ухнула в глубокую бездну.

Ведьма с трудом поднялась на ноги. Огляделась.

Кругом высились своды глубокой пещеры. Неровные стены уходили в черноту, пульсирующие от магии сталактиты и сталагмиты высасывали силу, словно огромные каменные вампиры. Воздух ловушки, спертый и накаленный до предела, дрожал.

Она должна выбраться отсюда.

Гермиона собрала все свои силы.

Шепча страшные заклинания, она стала медленно пробираться вперед, превозмогая боль и противящуюся магию.

Западня, устроенная для Гарри Поттера Волдемортом, тут же выпустила когти – из стен сверкнули стальные лезвия мечей и с лязгом врезались в слабеющую защиту ведьмы.

Теперь наследница Темного Лорда знала, что сила, спасшая ее от гибели в эту секунду, была вырвавшейся на свободу Красной магией. Это о нее расплавились лезвия мечей, это она зажгла глаза женщины пламенем.

Дернувшись рывком, леди Малфой устремилась вперед.

Из густеющего воздуха собрались, подобно мириадам лютых демонов, большие и свирепые летучие мыши и черными сгустками кинулись на идущую. Они царапали когтями поле, которое непрестанно ткали вокруг произносимые заклинания, жилистые перепончатые крылья с шипением плавились о него, а гады визгливо таяли, не долетая до пещерного пола.

Ведьма упрямо двигалась к цели.

За расступающимся мраком перед Гермионой простерлось мутное озеро. Заклинания, которые она продолжала шептать, сплели над ним дымчатый узкий мостик, вязкий, словно болотная трясина. Леди Малфой двинулась по нему медленно, будто противясь раскаленному ураганному ветру, дующему в лицо.

Вода в озере забурлила и начала подниматься, встала стенами по обеим сторонам моста и нестерпимой силой давила на ведьму. Ее сопротивление слабело. Вода просачивалась сквозь завесу заклятий, тонкими струйками стекала под ноги на болотистый вязкий мост.

Вот давление увеличилось, и уже целые фонтаны пробивались в растущие бреши. Кровь шумела в ушах. Прибывающая жидкость обернулась удушливым плотным туманом – он обволакивал, проникал внутрь, разъедал жаром легкие. Гермиона упала на колени, не в силах больше идти.

Какая ирония. Погибнуть здесь, решившись на последний, самый страшный шаг, погибнуть в колдовской западне собственного отца, ловушке, которая должна была дать надежду на спасение…

Липкий туман забрался под одежду. Гермиона чувствовала, что лишается сознания, ее дымчатый мост таял, и она понимала, что сейчас канет в мутные воды озера навстречу смерти.

Внезапно жар, окутавший ее, ожег холодом левое плечо. И, будто плавясь, стал отступать, стекать волнами, снова превращаясь в жидкость. Заклятие гасло, наткнувшись на Черную Метку, которую ведьма не догадалась обнажить, вступая в околдованный коридор.

Густая мгла рассеивалась, стены пещеры таяли.

И вот обессиленная Гермиона оказалась на полу верхнего коридора, в десяти шагах от запертой двери в комнату дочери.

Будто приглашая ее, дверь распахнулась.

Это вернуло женщине силы, страшная отчаянная решимость развеяла усталость.

Она поднялась.

Сердце снова порывисто застучало в груди. Теперь ничего не препятствовало осуществить страшный долг. Но Гермиона медлила.

Вдруг усадьбу до самого основания сотряс страшный удар, идущий снизу. Сколько времени потеряла Гермиона в колдовской западне? Быть может, уже слишком поздно!

Она решительно шагнула вперед. С трепетом окинула комнату взглядом, опасаясь натолкнуться на страшное свечение выцветших зеленых глаз, которые могли распахнуться на лице Генриетты в любую минуту.

Но девочка мирно спала в своей постели со спокойствием невинности, очарованная магическим дурманом.

В этой комнате, которой не коснулись разрушения страшной битвы, было очень тихо и безмятежно покойно. Через окна пробивался яркий дневной свет. Как странно. Сколько же времени Гермиона боролась с околдованной пещерой, если уже настал день?..