Дочь Великого Петра - [57]

Шуваловы поспешили ухватиться за это и стали мотивировать поведение Бекетова самым отвратительным образом. Но этого оказалось недостаточно. Злонамеренность сплетни была слишком явной.

Тогда, чтобы окончательно погубить молодого любимца государыни, граф Петр Иванович Шувалов вкрался в доверие неопытного Никиты Афанасьевича. Он то и дело восхвалял его красоту, чрезвычайную белизну лица и для сохранения постоянной свежести дал ему притиранье. Доверчивый Бекетов поспешил им воспользоваться, и все лицо его покрылось угрями и сыпью. Графиня Мавра Егоровна немедленно обратила на это внимание государыни и осторожно посоветовала удалить Бекетова как человека зазорного поведения. На этот раз удар был верен.

Государыня, вследствие этой последней проделки, переехала в Царское Село, куда запрещено было следовать Бекетову. Несчастный Никита Афанасьевич остался с Елагиным и заболел горячкой, от которой чуть не умер. В бреду он постоянно говорил об императрице, которая, видимо, занимала все его мысли. Как только он оправился, его удалили от двора. Шуваловы торжествовали.

Ранее этого, в феврале 1751 года, стали поговаривать на Украине о беспокойствах со стороны татар. Мешкать было долее невозможно. 13 марта 1751 года новый гетман торжественно присягал в Санкт-Петербурге. Весь дипломатический корпус и знатные обоего пола особы собрались во дворце на галерею, около придворной церкви, перед началом богослужения. Императрица, наследник и великая княгиня присутствовали на обедне. После обедни государыня с великим князем и великой княгиней вышла из церкви. В ней остались гетман, великий канцлер граф Бестужев-Рюмин, вице-канцлер граф Михаил Илларионович Воронцов и остальные мужчины.

Первенствующий член Синода Платон, архиепископ Митавский и Севский, вышел на середину церкви и стал перед аналоем, на котором находились Евангелие и крест. Великий канцлер взял гетмана за руку и повел его к аналою. Архиепископ Платон стал читать особо установленную присягу, которую гетман громко повторял, подняв вверх руку. После произнесенной присяги и приложившись к кресту и Евангелию, гетман подписался на поднесенном ему канцлером присяжном листе. То же сделал и архиепископ.

По окончании обряда гетман и великий канцлер со всеми кавалерами вышли на галерею в аудиенц-камеру, куда были уже принесены все клейноды гетманские: богато украшенная дорогими каменьями войсковая печать и серебряные литавры с богатыми, на бархате шитыми занавесками и с золотыми висячими кутосами.

Через час после выхода своего из церкви государыня прибыла в аудиенц-камеру. Советник Собакин поднес великому канцлеру положенную на золотое блюдо гетманскую булаву. Бестужев передал ее государыне, которая ее и другие клейноды вручила Разумовскому. Этим церемония окончилась.

В апреле месяце гетманша первая тронулась из Санкт-Петербурга в Москву. Сам же гетман ожидал жалованной грамоты и уволен был в Малороссию только 22 мая. Он уехал с неразлучным спутником своим Тепловым, со множеством экипажей, верховыми лошадьми, с поварами и музыкантами, с гайдуками и скороходами, сержантами Измайловского полка и даже труппой актеров.

В Москве Разумовский съехался с женой, и они вместе продолжали путь к Глухову.

В Ясмани гетмана встретили компанейские полки, запорожцы и депутация, состоявшая из архимандрита, протопопа, нескольких священников, генерального писаря Безбородки и десяти бунчуковых товарищей. После роскошного обеда в Ясмани гетман поднялся со всей своей свитой и выехавшей к нему навстречу депутацией. Когда он приблизился к Глухову, то генеральный есаул Волкевич с бунчуковыми товарищами и запорожскими казаками окружили гетманскую карету. Внутри города, от Севского въезда до гетманского дворца, поставлены были в два ряда шесть тысяч казаков. Они отдавали гетману честь с музыкою, битьем в литавры и со стрельбою, пока не раздалась пальба из пушек. Генеральные старшины и бунчуковые товарищи ожидали гетмана у городских ворот. Генеральный есаул Якубович приветствовал его речью.

Весь поезд направился сперва к церкви Святого Николая, где гомелевский архимандрит произнес предику и окропил ясновельможного гетмана святою водою, а оттуда в гетманские палаты. В палатах снова встретили Разумовского генеральные старшины и бунчуковые товарищи. Генеральный подскарбий приветствовал его речью. Гарнизонный глуховский полк стоял в параде вокруг церкви и отдал на караул стрельбой, а рота, стоявшая на гетманском дворе, наклонением знамени и барабанным боем. На другой день сотники явились к гетману, а дамы к графине Екатерине Ивановне. Приглашены были на обед все генеральные старшины и полковники. Тотчас по приезде сделано было «повелительное объявление», чтобы старшины, полковники, шляхетство и прочие особы и люди всякого звания собрались в Глухове к 13 июля для торжественного и публичного объявления жалованной грамоты.

Тринадцатого июля, после пробития утренней зари, по данному сигналу из трех пушек все малороссийские полки вошли в город пешие и поставлены были по обеим сторонам дороги от гетманского дворца до церкви Святого Николая. Гарнизонный полк стоял около церкви. Когда последовал второй сигнал, генеральные старшины, бунчуковые товарищи и прочие члены собрались во дворце, откуда, по третьему сигналу, двинулись в церковь.