Дочь Солнца - [26]

— Вот стойбище твоего отца, — сказал таньг. — Я свое слово выполнил. Теперь выполни ты: отдай мне нож.

Эрмэчин засмеялся:

— Подожди, сначала посмотрю, крепкий ли он. Стыдно мужчине плохой нож дарить.

Сказал так и стал нож гнуть.

Таньг завыл, заметался, стал снег зубами хватать, в песца превратился.

Сломал Эрмэчин нож, раскидал куски его в разные стороны. Смотрит, а у ног его мертвый песец лежит. Содрал Эрмэчин шкуру с песца, вместе с другими связал ее и спустился к озеру. Там сел он у проруби. Кету караулить стал. Через некоторое время вытащил он большую рыбину, достал из ее живота икру и смазал свое лицо. Хотел Эрмэчин узнать, как его, некрасивого, в стойбище примут. Потом спрятал он шкуры песцов под снегом и пошел ярангу отца искать.

Все стойбище прошел Эрмэчин, пока не дошел, наконец, до маленькой дырявой яранги. «Плохо отец живет, — подумал он, — наверное, совсем старый стал».

Не узнали родители сына. Тогда показал он им маленький керкер[37], который мать его своими руками шила. В этом керкере нашел его старик и сохранил одежду мальчика.

Заплакала мать Эрмэчина от радости, что сын нашелся. Самым красивым показался он ей.

Ну вот. Стали они жить вместе. Эрмэчин ярангу починил, в работе отцу помогал. Легче стало старику. Задумала мать женить Эрмэчина. Но ни одна девушка не хочет в его ярангу идти. Страшное лицо у него, боятся девушки. Никак не может мать Эрмэчина найти ему невесту.

Узнал об этом Эрмэчин и пошел в ярангу к хозяину стойбища. А у хозяина стойбища десять дочерей было. У каждой лицо как луна, а самая младшая на летнее солнце похожа.

Увидели девушки Эрмэчина и убежали. Только младшая не побоялась взглянуть на него. Не испугало ее страшное лицо парня. Добрые его глаза увидела она, силу его увидела она.

Улыбнулась девушка и стала новый свадебный керкер шить себе.

Смеются над ней сестры:

— Наша красавица за этого урода замуж вздумала идти. Верно, в голове у нее мозги зайца.

Ничего не отвечает девушка. Шьет быстро, красиво; будто след хитрого песца ее шов — спрятан, не видно его совсем.

Скоро объявил отец девушки — хозяин стойбища, — чтобы оленей все готовили. Гонки будут. Кто первый придет, дорогой подарок получит.

Стали все оленей готовить, только отец Эрмэчина сидит в своей яранге, трубку курит. Нет у него оленей.

Эрмэчин просит:

— Отец, готовь нарту, на гонки поедем.

Рассердился отец:

— Глупо рыбе торбаса шить, раз она безногая. Зачем мне нарта? Разве ты не знаешь, что нет у нас оленей?

Усмехнулся Эрмэчин. Ничего не сказал отцу. Выпросил у соседа старую поломанную нарту, починил ее и стал готовиться к гонкам.

В день гонок попросил Эрмэчин отца, чтоб запряг его в нарту вместо оленя. Не хотел отец сначала, боялся, что люди смеяться будут. Уговорил его Эрмэчин. Запряг он сына, сам на нарту сел. Стали все смеяться:

— Смотрите, урод Эрмэчин не нашел себе жену среди людей. Теперь думает оленем стать, важенку в свою ярангу привести!

Не стал Эрмэчин спорить с ними. Только глаза у него, как у дикого оленя, заблестели.

Дал сигнал хозяин стойбища. Помчались все упряжки по озеру. И Эрмэчин свою нарту тащит. Сначала медленно бежал. Все его перегнали. Только когда стали поворачивать, понесся он вперед. Быстро бегут олени, а Эрмэчин еще быстрее их. Точно ветер-южак, несет он нарту своего отца. Перестали гонщики смеяться. Не успел еще снег из-под копыт первого оленя упасть на землю, а Эрмэчин уже вынес нарту на берег. Стал он тогда кричать отставшим:

— Эй, вы! На чужих ногах далеко не убежите! На свои становитесь!

Гонщики рассердились. Стыдно им было, что Эрмэчин обогнал их. А Эрмэчин смыл с лица засохшую икру и стал красивее всех юношей стойбища.

Собрались девушки, смотрят на него, и каждой хочется, чтоб ее взял он в жены. Только младшая дочь хозяина стойбища молчит, не подходит к нему. А Эрмэчин нашел ее, стоящую в стороне, и повел в свою ярангу. Потом принес он шкурки песцов, спрятанные в снегу, и роздал всем.

Довольны были люди стойбища. Родители Эрмэчина от радости даже помолодели. Только Эрмэчин не мог успокоиться. Велел жене сшить ему новую одежду в дорогу.

— Пойду названого отца выручать, — сказал он своим, — и родичам его помочь надо.

Рассказал Эрмэчин о людях того стойбища. Собрались тогда его товарищи, самые сильные юноши, и пошли с ним.

Когда кончились у них все запасы еды, взятой из дому, увидел Эрмэчин стойбище своего названого отца.

Совсем больной лежал старый охотник в пологе.

Подошел к нему Эрмэчин, накормил последним куском мяса из своей сумки. Вернулись силы к старику. Рассказал он пришедшим, что старейшины отняли у него и у тех, кому помогал Эрмэчин, всех оленей за то, что не убили Эрмэчина. Вот и живут они с тех пор голодные.

Рассердился Эрмэчин. Пошел со своими сородичами к старейшинам.

— Видите, — сказал он, — мы люди, а не кэле. А вы хуже волков. Волк берет из стада одного оленя, чтобы насытиться, а вы забрали у людей вашего стойбища их пищу, когда у вас своей хватает. Что сделать с вами, скажите?!

Затряслись от страха толстые животы старейшин. Даже ответить не могли они: так разжирели их языки, что во рту не поворачивались. Так и умерли от страха. Не стало их больше.