Дочь солдата - [20]
Паша присел на краешек стула, вынул из кармана бутылку вина с яркой этикеткой.
— Облепиховое, настойка. Из самой Сибири привез. Есть там такая ягода — облепиха. А Николай Иванович где?
— В правлении заседает, план сева обсуждают. — Тетя сняла очки, отложила вышивку. — Приехали мы сюда, Павел, как на дачу. О-ох, дача! Покой дорогой!
Паша на расспросы отвечал скупо: да, был в Забайкалье, работал на золотых приисках.
Леню не могли усадить за стол. Жался у порога, не спускал с отца счастливых глаз.
За Пашей Верка ухаживала, как гостеприимная хозяйка: подкладывала сахар в стакан, ближе подвигала закуску.
— Э-эх, струнка! — проговорил Паша. Только ей одной — тихо-тихо.
Вино разлили по рюмкам. Первую, дополна, — дяде. По обычаю.
— Сегодня я без вина пьян. — Крохотная рюмка дрожала в огромной, поросшей рыжим волосом руке дяди Паши. — Верите, на колени встал, как березы наши показались.
Тогда и вошли дядя и Родион Иванович. Потапов потемнел при виде Паши за столом, на скулах вспухли желваки, глаза сузились, и с порога он повернул обратно.
Вино плеснулось у дяди Паши на скатерть.
— Родич дорогой… — Паша порывисто подался дяде навстречу, протянул руки.
Николай Иванович, словно не замечая его, развязал не спеша ушанку, стряхнул с нее снег, разогнул воротник пальто, окинул цепким взглядом избу: тетю и бабку Домну за столом, Верку, размешивавшую ложечкой сахар в стакане Паши, — и левая бровь его надломилась.
— Здорово… родич! — усмехнулся он одной щекой.
— Я уж подумал, руки не подашь. — Кровь бросилась Паше в лицо. — Вон Потапова перекосило: знать, не гадал свидеться. И из тюрьмы люди выходят…
Дядя обронил хмуро:
— Ну, ты! Чем хвастаешь?
Леня втянул голову в плечи. Мучительно, с пристальным вниманием разглядывал он катанцы. Катанцы были измазаны конским навозом. Леня вздрогнул, подобрал ноги под лавку.
— На прямоте — спасибо… — сухие, побелевшие губы повиновались Паше с трудом. — Спасибо! По-родственному у нас получается. Пойду я…
— Погоди, — остановил дядя. — Куда убегаешь? Побеседуем. Как ты желаешь, по-родственному.
Леня зажал рот варежкой, опрометью бросился из избы.
Неловко, боком вылезла из-за стола Домна и чашку чаю оставила недопитую. В сенях хлопнула дверью — нарочито громко.
Дядя грел озябшие пальцы, обхватив стакан с чаем, и молчал.
Верка строптиво вздернула прямой носик, ушла в горницу. Дверь притворила спиной. Там спрятала лицо в ладони, ее била дрожь. Так было тепло, хорошо, и какой холод принес дядя! Она поеживалась, кусала губы.
— Отпустили? — спрашивал дядин голос за дверью. Тяжелый, чужой голос.
— Отпустили…
Павел Теребов ответил тихо, робко, и волна сочувствия и жалости к нему захлестнула девочку. «Эх, струнка!» — вспомнила она, увидела сухие, разом побелевшие губы дядя Паши, его безвольно повисшие, с твердыми огрубевшими ладонями руки, ставшие вдруг слабыми, беззащитными глаза в припухлых веках. Увидела дядю Пашу, потрясавшего за столом этими руками. «Вот они, свидетели мои! Чистый я. Я работал, я искупил вину. Мозоли трудовые от кирки, от лопаты, седина от дум моих горьких… вот свидетели!» И увидела Верка Леню, как он мучительно разглядывал стоптанные валенки, как он, зажав рот, выбежал из избы.
Горло у Верки перехватило — дышать нечем.
— Где твой партийный билет, Павел Теребов? — Дядя пристукнул по столу. Звякнула на подносе чашка.
Слышно, что дядя Паша опустился на лавку у стены. Забулькало вино в стакан.
— Ты, родич, мне трибунала не устраивай. Ты вникни, каким я колхоз принял после войны. Сейчас лиха нет. А в те годы! Ни одежи, ни обутки, на людях. Коровами пахали, на столе хлеба по месяцам не было, одна картошка! Попрекать теперь легко. Критиков и тогда доставало, один Родион Потапов чего стоил. С его голоса твои речи, Николай Иванович.
— Хватит! — крикнул дядя. — Разжалобить хочешь, добреньких ищешь? Не выйдет! Ты коммунистом был. Был… слово какое — «был»! По тебе народ о партии судил, а ты? Кто хлеб колхозный от государства скрыл, кто лес разбазарил и… и пропил? Ты! Вот и держи ответ — ты! Да с кем ты хлебом не поделился? — на сдавленный шепот перешел Николай Иванович. — Что, в разоренной Белоруссии, на Псковщине или в Орловщине, где война огнем все спалила, краше жили? Не выстоял ты. А отступать куда легче, нечем отданное брать обратно… Не трогай бутылку! Убери ее, Катя.
Водворилось молчание — гнетущее, натянутое.
— Я тебя понимаю, Николай Иванович, отчего ты меня понять не хочешь? Не прежний я… Я думал, я работал! Меня государство простило. Ты по-родственному отнесись.
— Я по-родственному, — жестко звучал за стеной голос дяди. — Видеть тебя не могу.
…Верка сидела у окна. Она то зажимала уши ладонями, то, будто спохватывалась, бралась за ручку. Она торопилась. Строчки налезали одна на другую, перо брызгало и сажало кляксы. Она спешила, словно боялась, что не достанет у ней сил на дело, на которое решилась.
Голова горела, слезы душили.
«Несправедливо это, дядечка, — шмыгнула она распухшим носом и пугливо озиралась назад. — Невеликодушно и жестоко. К Лене папа вернулся. Понимаете вы это слово или забыли — „папа“? Я от своего отца отказывалась, словечком не проговорилась, чтобы вас не огорчать, поберечь вас… Я для вас — все-все. А вы? Учили быть доброй, справедливой. А сам вы? Вы же хотите у Лени отца отобрать… да, да! И отца вы своего не помните: я ж вижу ваше отношение к Домне. Вы не Домну, вы дядю Пашу гоните, а он и без того несчастный: я видела, как у дяди Паши глаза тоскуют».
Гражданская война на севере нашей Родины, беспощадная схватка двух миров, подвиг народных масс — вот содержание книги вологодского писателя Ивана Полуянова.Повествование строится в своеобразном ключе: чередующиеся главы пишутся от имени крестьянки Федосьи и ее мужа Федора Достоваловых. Они, сейчас уже немолодые, честно доживающие свою жизнь, вспоминают неспокойную, тревожную молодость.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, свершенное старшим поколением наших современников, патриотизм и ответственность за свою страну.
Книга известного вологодского писателя И.Д.Полуянова заново открывает для читателей почти забытую традицию народного творчества. Автор в буквальном смысле слова реконструирует устные численники-месяцесловы, своего рода деревенские святцы, тесно связанные со святцами духовными. В противоположность нынешним сухим и строгим календарям, связывающим лишь день недели и число, раньше каждый день был наособицу, и только ему сопутствовали определенные приметы, меткие речения, прибаутки, песни, обряды. Деревенские святцы органично и функционально вписывались в быт русской деревни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тумасу шесть, он сидит на веранде и ждет своего лучшего друга — лохматого смешного пса по имени Трассель. Обычно Трассель прибегает к Тумасу утром и они играют весь день напролет. Но сегодня Трасселя все нет и нет. Что, если с ним что-то случилось? Тумасу строго-настрого запрещено выходить из дома одному, но он все равно отправляется на поиски друга.
Переиздание повести погибшего во время блокады ленинградского писателя В. Валова. Повесть посвящена детям, помогавшим красным партизанам в борьбе с белогвардейцами во время гражданской войны.
Электронная книга не имеет прямого печатного аналога. В нее включены две приключенческие повести Игоря Всеволжского, опубликованные в годы Великой Отечественной войны. Повесть «Зеленая стрела» печаталась в газете «Пионерская правда» в №№ 31-40 за 1944 г., а повесть «Собака полковника» в журнале «Пионер» за 1945 г. (№№ 1-6). Название книги и обложка сделаны нами. Сохранена орфография печатных изданий с одним исключением — использован твердый знак — V_E.
В волшебной долине единорогов и праздники всегда совершенно волшебные. На празднество в честь дня рождения Авроры, королевы долины, пригласили всех-всех, даже Аишу и Эмили, девочек из нашего мира, и добрых подруг Авторы. Но кто-то хочет сорвать праздник. Блёстки, которыми собирались осыпать именинницу, превратились в жижу, а прекрасные подарки в нарядных коробках оказались испорчены… Аиша и Эмили намерены разобраться и всё исправить. В конце концов без приключений не бывает идеального дня рождения!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.