Дочь пекаря - [20]

Шрифт
Интервал

Реба вздохнула. – Рики.

– Хороший человек?

– Хороший. Обыкновенный.

– Где работает, чем занимается?

– Пограничник.

– Пограничник! – Элси рассмеялась. – Много у него работы.

Серхио допил кофе:

– Приятного дня, дамы.

Он отнес пустую тарелку и чашку на кассу, протянул Джейн, их руки соприкоснулись, на миг вместе замерли.

– Увидимся mañana[14], – сказала Джейн.

Направляясь к выходу, Серхио нежно погладил живот:

– Ваша сдоба сведет меня в могилу, миссис Радмори.

– Ты это который год говоришь, – откликнулась Элси.

Джейн рассмеялась:

– Зато помрешь, набив живот сластями и улыбаясь!

Серхио кивнул ей и приподнял воображаемую шляпу. Дверь звякнула, закрываясь за ним.

– Кажется, хороший покупатель, – заметила Реба.

– Хороший. Обыкновенный, – парировала Элси. – Ну так объясни. Почему вы с этим Рики не назначили свадьбу?

Реба бросила сердитый взгляд на Джейн.

Джейн пожала плечами:

– Извини, ты же не сказала, что это секрет.

Реба расправила плечи.

– Просто я не готова.

– Не готова! Ты его любишь? – спросила Элси.

Эта прямота застала Ребу врасплох. Она затеребила ручку.

– Люблю, конечно. Не любила бы – не сказала бы «да».

Элси наклонилась вперед:

– Тогда вот тебе мой совет. Судьба не часто сводит нас с хорошим мужчиной. Факт. Все эти фильмы и телешоу, в которых люди говорят «я влюблен», все эти холостяки обоих полов, которые выбирают себе пару, как печенье в коробке, – тьфу! Ерунда. Это не любовь. Это слюни с потом пополам. А настоящая любовь… – Элси покачала головой. – Она не ко всякому приходит. Вот вечером в новостях: половина всех браков кончаются разводами. И диктор говорит: «Ах, как ужасно. Вы представляете?» – и я говорю: ja, еще как представляю, потому что все эти люди врали себе и друг другу, будто любовь – это хиханьки и сахарные сердечки. А на самом деле у каждого есть темная сторона. Если видишь его темную сторону и прощаешь, а он видит и прощает твою, тогда это что-то значит. – Она указала на кольцо у Ребы на груди: – Или надень, или верни. Вот тебе мой совет.

Пекарня была пуста. Наступило затишье между завтраком и обеденными толпами.

– Можно я вас прерву? – Джейн подошла к столу с миской глазури. – Мам, попробуй крем. Странный привкус какой-то.

Элси сунула палец в глазурь, лизнула.

– Выкинь, – сказала она. – Плохие белки.

– А в миске хорошо выглядели. – Джейн топнула ботинком. – Черт, мне сегодня юбилейный торт глазировать.

– Тут никто не виноват. Иногда не поймешь, пока не попробуешь, – сказала Элси.

Девять

Пекарня Шмидта

Гармиш, Германия

Людвигштрассе, 56

25 декабря 1944 года

Мама и папа наверху заворочались. Элси замела лепестки ромашки под стол, а те, что остались, положила в кружку и залила горячей водой. Как ни странно, рука не дрожала. На столе в муке лежало кольцо Йозефа.

Опять застучали в дверь, заорали.

– Что случилось? – послышался папин голос с лестницы. – Иду, иду. – И он включил свет.

Элси зажала кольцо в кулаке, и тут в кухню вбежала мама:

– Элси, что такое?

– Не знаю. Я заварила ромашку, и тут… – Она отвернулась и уронила кольцо в чашку, стараясь не смотреть на печь.

Вошли четыре вооруженных гестаповца. Двое обступили папу с флангов.

– Ищите что хотите, – сказал он. – Нам прятать нечего. Ради всего святого, сочельник на дворе.

– Мои извинения, герр Шмидт, но у нас приказ, – сказал коренастый солдат с дубовыми листьями на воротничке.

– А что случилось? – Мама, дрожа, босиком стояла на плитке.

– Еврей сбежал, – ответил гестаповец.

– Тут нет евреев, штандартенфюрер, – сказал папа и хлопнул по печке: – Тут хлеб да булочки.

Элси пробрала дрожь. Волоски на руках встали дыбом.

– Ходили куда-то? – Солдат покосился на платье Элси.

– На ваш праздник, – ответил папа. – Куда ее пригласил подполковник Йозеф Хуб.

– До этого момента вечер был прекрасный, – сухо добавила Элси.

– Извините за беспокойство. Это не займет много времени, – сказал штандартенфюрер. – Разрешите? – Он ткнул дубинкой в сторону лестницы.

– Да, конечно, идите и ищите, что вам надо, – сказал папа.

Двое отправились наверх, бухая сапогами по старым половицам. Двое остались в кухне.

Мама шумно вздохнула.

– Мой корсет лежит на виду, – прошептала она.

Элси закатила глаза. Гейзель пишет, что эсэсовцы дарят ей кружевные лифчики, так что солдаты наверняка видали галантерею и посексуальнее.

– Очень им нужно смотреть на твое застиранное белье, мам.

– Цыц, – оборвал папа.

Элси отодвинула чашку от края стола и скрестила руки. Мама стиснула сорочку на груди. Один солдат прокашлялся и вышел поискать снаружи. Другой обошел кухню, остановился у печи и повернулся к папе.

– Ваши лебкухен – мои любимые. Вы их прямо сейчас не печете?

– На Рождество мы не работаем.

Солдат кивнул.

– А тогда печь почему теплая? – Он потрогал заслонку.

Сердце Элси загрохотало, как грузовик. Мышцы свело.

– Кирпичная печка за ночь не остывает. – Папа зевнул и почесал шею.

Солдат подхватил зевок, снял фуражку и вытер лоб. В свете лампы Элси увидела, что он совсем мальчишка. Пятнадцать, не больше.

– Вот. – Папа откинул полотенце с подноса – там лежали ломаные имбирные пряники. – Бери сколько хочешь. Они некрасивые, но вкусные.

– Спасибо, герр Шмидт. – Поколебавшись долю секунды, он подошел к папе и набил печеньем карман. Но тут как раз вернулись его товарищи.


Еще от автора Сара Маккой
Место встреч и расставаний

Каждый день бесчисленное множество людей проходит через Центральный вокзал города Нью-Йорка, мимо информационного стенда и через «шепчущую галерею» со знаменитыми часами. У каждого человека своя уникальная судьба. Лучшие авторы романтических бестселлеров, вдохновившись культовым памятником архитектуры, создали десять историй, действие которых происходит в один и тот же удивительный день – великий день мира, первый после окончания Второй мировой войны. Это время неопределенности, надежды, перемен и жажды возрождения и любви.


Рекомендуем почитать
Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера"

Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Шкатулка желаний

По-французски элегантный роман о том, как связаны богатство и счастье. У Жослин была обычная жизнь — лом, семья, собственный галантерейный магазинчик, подруги. Так бы все и шло, не свались однажды на Жо гигантский лотерейный выигрыш в 12 миллионов евро. Жо не бросилась скупать дизайнерские наряды и драгоценности, не стала дарить мужу сверкающие авто, не отправилась в роскошный круиз. Нет, она решила сначала составить список своих заветных желаний, припомнить то, о чем мечтала всю жизнь, но никогда не могла себе позволить.


Рука, что впервые держала мою

Когда перед юной Лекси словно из ниоткуда возникает загадочный и легкомысленный Кент Иннес, она осознает, что больше не выдержит унылого существования в английской глуши. Для Лекси начинается новая жизнь в лондонском Сохо. На дворе 1950-е — годы перемен. Лекси мечтает о бурной, полной великих дел жизни, но поначалу ее ждет ужасная комнатенка и работа лифтерши в шикарном универмаге. Но вскоре все изменится…В жизни Элины, живущей на полвека позже Лекси, тоже все меняется. Художница Элина изо всех сил пытается совместить творчество с материнством, но все чаще на нее накатывает отчаяние…В памяти Теда то и дело всплывает женщина, красивая и такая добрая.


Сандаловое дерево

1947 год. Эви с мужем и пятилетним сыном только что прибыла в индийскую деревню Масурлу. Ее мужу Мартину предстоит стать свидетелем исторического ухода британцев из Индии и раздела страны, а Эви — обустраивать новую жизнь в старинном колониальном бунгало и пытаться заделать трещины, образовавшиеся в их браке. Но с самого начала все идет совсем не так, как представляла себе Эви. Индия слишком экзотична, Мартин отдаляется все больше, и Эви целые дни проводит вместе с маленьким сыном Билли. Томясь от тоски, Эви наводит порядок в доме и неожиданно обнаруживает тайник, а в нем — связку писем.


Компаньонка

Кора Карлайл, в младенчестве брошенная, в детстве удочеренная, в юности обманутая, отправляется в Нью-Йорк, чтобы отыскать свои корни, одновременно присматривая за юной девушкой. Подопечная Коры – не кто иная, как Луиза Брукс, будущая звезда немого кино и идол 1920-х. Луиза, сбежав из постылого провинциального городка, поступила в прогрессивную танцевальную школу, и ее блистательный, хоть и короткий взлет, еще впереди. Впрочем, самоуверенности этой не по годам развитой, начитанной и проницательной особе не занимать.