Наконец она задрожала и простонала его имя. В следующую секунду мир вокруг него разлетелся на множество осколков, а бешеный стук его сердца заглушил остальные звуки. Тогда он издал гортанный звук, похожий на львиный рык, и присоединился к ней в экстазе освобождения.
Затем, когда они оба немного отдышались, он потянулся к ней, уложил ее поверх себя и, крепко прижав ее к своей груди, признался:
— Ты восхитительная. Мне кажется, что моя жизнь была пустой, пока в ней не появилась ты.
Туле отчаянно хотелось ему верить, но внутренний голос подсказывал ей, что эти слова всего лишь выражение благодарности ей за головокружительную близость.
Не отпуская ее, он продолжил:
— Я мог бы целую вечность заниматься с тобой любовью.
— Я была бы не против, — ответила Тула, чувствуя, как волоски на его груди приятно щекочут ее грудь, — но сначала мне нужно принять душ.
— Одно другому не мешает. — С этими словами он высвободился из ее объятий и, подхватив ее на руки, понес в ванную комнату. Оказавшись внутри, он опустил ее в джакузи из мрамора, частично наполненную водой, после чего присоединился к ней.
Его набухшая плоть прижалась к ее животу, отчего ее желание разгорелось с новой силой. Заглянув в его глаза, она поняла, что Саймон хочет ее не меньше.
Обняв его за шею, она поцеловала его. Он слегка приподнял ее, так что она его оседлала. Затем, покрывая поцелуями ее грудь, он снова наполнил ее собой, и они оба взмыли на вершину эротического наслаждения.
После этого она сидела между его ног, прислонившись к нему спиной.
— Я никогда не получал такого удовольствия, принимая ванну, — пробормотал Саймон, лаская губами ее шею.
— Полностью с тобой согласна, — ответила Тула, поглаживая его бедро. — Ты фантастический любовник.
— Спасибо, — сказал он. — Рад, что тебе понравилось. Ты тоже была великолепна. Ты еще более страстная и сексуальная, чем мне показалось в прошлый раз. Воспламеняешься от каждого моего прикосновения, и это меня заводит.
— Ты мне льстишь, но все равно спасибо, — промурлыкала она, понимая, что влюбилась в этого мужчину. Единственный способ уберечь свое сердце — поскорее уйти от Саймона. Ей придется иметь дело с яростью и болью, когда оно будет разбито.
— Мы сегодня будем спать? — спросила она, кладя голову ему на плечо.
— Я знаю занятие поинтересней, — хрипло произнес Саймон, поворачивая ее и кладя поверх себя.
Уже перевалило за полночь, когда они, ненадолго заглянув в детскую к спящему Натану, устроились в банных халатах на диване у камина в спальне Саймона. Он поднял бокал вина.
— Я пью за лучшую ночь в своей жизни.
Улыбаясь, Тула покачала головой.
— Не говори ерунды, Саймон. Мне почему-то кажется, что ты уже много раз произносил этот тост.
— Нет, сегодняшняя ночь действительно лучшая. Да, у меня было немало женщин, но ни одна из них не доставила мне столько удовольствия, сколько я получил с тобой за эти несколько часов.
— Что ж, в таком случае мы можем все повторить.
— Жду не дождусь, — ответил Саймон, соблазнительно улыбаясь. — Придвинувшись ближе, он развязал пояс ее халата и уставился на ее грудь. — Ты само совершенство, Тула. Ты даже не представляешь, что со мной делаешь, — добавил он и приник губами к розовому соску. — Я хочу покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела. Ты сводишь меня с ума.
Застонав от удовольствия, она запустила пальцы в его волосы и позволила ему любить ее.
Ничего не изменилось, и в то же время изменилось все.
Два дня спустя Тула все еще пыталась понять, какой поворот произошел в их с Саймоном отношениях. Конечно, если так можно назвать то, что происходит между ними. Ведь они просто мужчина и женщина, которых связывает только секс и маленький мальчик, не являющийся их общим ребенком.
Саймон был так ненасытен в постели, что последние две ночи она почти не спала. Впрочем, она не жаловалась. Но испытывает ли он к ней что-то помимо сексуального влечения? А может, он занимается с ней любовью только потому, что надеется таким образом скорее получить право опеки?
Она отдалась этому мужчине, не имея ни малейшей уверенности в том, что он когда-нибудь ответит на ее чувства. Да, она его любит, и сейчас уже поздно что-либо менять.
Как она могла это допустить? Разве она не давала себе слово, что не будет в него влюбляться? Но разве можно было этого избежать? Саймон оказался глубже и интереснее, чем она его себе представляла вначале. Она наблюдала за ними с Натаном, и ее трогало его трепетное отношение к малышу. Она видела мягкую заботливую сторону его натуры, которую он так тщательно пытался скрыть от посторонних глаз.
Она больше не может отрицать правду. Она любит мужчину, который испытывает к ней только сексуальное влечение.
— Это не может хорошо кончиться.
— Старайся надеяться на лучшее, — посоветовала ей Анна.
Посмотрев на подругу, Тула покачала головой:
— Не понимаю, как можно относиться к этому с оптимизмом. Анна, он меня не любит.
— Ты не можешь это знать наверняка.
Из ее горла вырвался циничный смешок.
— Он не признавался мне в своих чувствах, не делал ничего, что могло бы навести меня на мысль, что я ему небезразлична. Это значит, что он меня не любит.
