Он еще больше помрачнел, когда осознал, что единственный человек, которому он может доверить Натана, — это женщина, находящаяся рядом с ним. Почему он ей доверяет, несмотря на то что она не сказала ему всей правды о себе? Должно быть, в душе он знает, что она не сделает его сыну ничего плохого. Также он знает, что она скоро уедет. Но прежде он собирается ее использовать в качестве орудия мести.
Поблагодарив и проводив женщину, Тула закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и разочарованно вздохнула. Это была уже третья претендентка на место няни, присланная агентством. Ни одна из них Туле не понравилась.
— Чем эта тебе не угодила?
Вздрогнув, она посмотрела на Саймона, прислонившегося к стойке перил. Один уголок его рта был приподнят, в глазах горели искорки веселья.
— Что ты здесь делаешь?
Что за дурацкая привычка незаметно подкрадываться! Однако новая привычка возвращаться рано с работы беспокоит ее еще больше. Он явно что-то замышляет. Вот только что, пока неясно. В любом случае ей следует быть более осмотрительной.
Сняв пиджак, он повесил его на перила и ослабил узел своего красного галстука:
— Вообще-то я здесь живу.
— Да, но сейчас середина рабочего дня. Ты заболел?
Он рассмеялся:
— Нет, я не болен. Я просто рано уехал из офиса. Там и без меня справятся. Ответь, что не так с женщиной, которую ты только что проводила.
— Разве ты не видел ее прическу?
— Прическу? — удивился он.
— Да. Ее волосы были собраны в аккуратный маленький пучок на затылке.
— И что с того? По-твоему, если у няни некрасивая прическа, значит, она плохая?
Тула понимала, что ее объяснение прозвучало глупо, но она доверяла своему внутреннему чутью. Что-то в этой женщине ее насторожило. Она не может рисковать благополучием Натана и не уедет отсюда до тех пор, пока не найдет для него хорошую няню.
А может, она подсознательно надеется на то, что останется? На то, что сможет продолжать о нем заботиться?
— Эта женщина так туго стянула волосы, что не могла моргать. Такая чопорная особа не лучший кандидат для ухода за ребенком.
— А-а, — снисходительно протянул Саймон. — Так же как вчерашняя претендентка с нечесаными длинными волосами?
Тула нахмурилась:
— Женщина, которой безразлично, как выглядят ее собственные волосы, не будет уделять должного внимания ребенку.
— А как насчет первой?
— У нее были злые глаза, — заявила Тула без обиняков. Она сразу поняла, что первая кандидатка принадлежит к тем няням, которые запирают детей в темном чулане и укладывают их спать без ужина. Она никогда бы не доверила Натана подобной женщине.
Саймон поднял бровь. Похоже, он снова над ней смеется.
Наверное, он прав. В глубине души Тула знала, что была несправедлива по отношению ко второй и третьей претенденткам. Обе показались ей довольно симпатичными и вполне компетентными. Агентство по подбору домашнего персонала, в которое обратился Саймон, одно из лучших в городе. Но разве она может доверить малыша, которого любит всем сердцем, чужому человеку?
Саймон наблюдал за ней с легкой улыбкой, которая делала его еще более привлекательным.
— Хорошо, — уступила она, — возможно, я слишком щепетильна в этом вопросе.
— Возможно?
Тула проигнорировала его насмешку. В любом случае ее серьезный подход к делу пойдет Натану только на пользу. Она хочет, чтобы о Натане заботилась самая компетентная няня. Как его отец, Саймон должен это понимать.
— Это важно, Саймон. Никто лучше меня не знает, как на формирование характера ребенка может повлиять мировоззрение окружающих его людей.
Тула остановилась, когда осознала, что затронула тему, которой обычно избегает.
— Судишь по собственному опыту?
Она поняла, что он намекает на историю о кролике, которую она недавно ему рассказала. На то, как жестока была тогда по отношению к ней ее мать.
— Разве это удивительно? Разве не у каждого были в детстве разногласия с родителями? Ведь даже лучшие из них совершают ошибки, не так ли?
— Да, — ответил Саймон, не сводя с нее глаз. Ей казалось, что он читает ее мысли. — Кто так на тебя повлиял, Тула? Твоя мать? — тихо спросил он.
— Речь не обо мне, — ответила Тула, не желая продолжать разговор, который сама начала.
— Неужели? — Саймон направился к ней.
— Нет, — сказала она, качая головой.
Его темные глаза по-прежнему пристально смотрели на нее. Но она не нуждается в его сочувствии и не собирается рассказывать о своих детских страданиях человеку, который накануне ясно дал ей понять, как к ней относится.
— Речь идет о Натане и его благополучии, — добавила Тула.
Он остановился так близко от нее, что она почувствовала аромат его одеколона, который заставил ее вспомнить, как она отдавалась ему, глядя в его блестящие от страсти глаза.
— Ты сама это сказала. На всех нас влияют те, кто нас воспитывает. Твое воспитание повлияет на твой выбор няни для Натана.
Ее спина тут же напряглась. Саймон коснулся вопроса, который давно не дает ей покоя. Она много думала о своих родителях, о воспитании, которое они ей дали, и спрашивала себя, следует ли ей самой иметь детей. Правда состоит в том, что она всегда мечтала о крепкой любящей семье и в глубине души всегда знала, что из нее получится хорошая мать, поскольку она знает, что нужно ребенку.
