Дочь лжеца - [64]

«А ты уже вышла бы за него замуж, – шепчет тихий голос на задворках сознания. – Хотя не желала этого. Это было неправильно».

– Пожалуйста, забери меня отсюда, – выдыхаю я.

– Тебе нужно увидеть еще кое-что, Пайпер.

– А что, если я не хочу?

– Ты должна. – Кас нежно сжимает мою ладонь и ведет к выходу из дома.

Я стараюсь не смотреть на диван, подушки которого покрыты плесенью и осколками стекла. Пытаюсь не вспоминать наши с Томасом киносеансы, воскресные завтраки, счастливые дни визитов родителей.

Хотелось бы мне все это забыть…

Мы с Касом молча пересекаем подъездную дорожку и углубляемся в рощу, шагая по той самой тропинке, где отца посетило видение о моем вступлении в Коммуну и совместной работе бок о бок. Я тогда была вне себя от восторга.

Ничего не говоря, приятель ведет меня мимо аттракционных электромобилей к ограде, часть сетки которой срезали. Я испуганно сжимаю его ладонь. Перед нами покачивает ветками ничем не сдерживаемый лес. Внешний мир проник на нашу территорию.

Кажется, тьма просачивается сквозь дыру в заборе и заползает под кожу, а тело отравляют электромагнитное излучение и радиация.

– Все хорошо, обещаю. – Кас обнимает меня за плечи.

Задержав дыхание, я шагаю через отверстие в ограждении и окунаюсь во Внешний мир. Чем глубже мы заходим в лес, пробираясь между валунами и поваленными деревьями, тем прохладнее становится воздух. В нем витает сильный и резкий запах суглинистой почвы.

Впереди постепенно возникает огромная голова клоуна, наполовину скрытая землей, растениями и остатками разрушенного колеса обозрения.

– Куда мы идем? – думаю, на сегодня я увидела достаточно, и теперь хочу вернуться обратно.

Туда, где было ясно, как устроена жизнь.

– В главное поселение, – отвечает Кас.

– Но оно находится в сотне миль от нас.

– Это не так, – качает он головой. – Идем, я покажу.

Я делаю шаг назад и медленно произношу:

– Но родители всегда проделывали немалый путь, чтобы навестить нас. Именно поэтому они и не могли приезжать чаще.

– Знаю, ты не хочешь в это верить, но я говорю правду. Поселение располагается совсем близко.

– Так и есть, я тебе не верю!

– Тогда идем, и увидишь все собственными глазами.

С колотящимся от страха сердцем я все же следую за Касом. Он не стал бы лгать о подобном. Как и отец.

Деревья постепенно расступаются, пропуская солнечные лучи, и мы выходим на поляну.

– Мы на месте, – сообщает парень, и я поднимаю голову, которую держала опущенной все это время.

Глава сорок третья До

Мимо окна проплывают три ветки. Я пытаюсь рассмотреть их, но они вращаются слишком быстро, будто лопасти вентилятора на потолке.

Я вытягиваюсь на спине, полностью занимая заднее сиденье автомобиля.

– Мне нужно к отцу, – шепчу я, чувствуя приступ головокружения.

– Ты знаешь, где он может находиться? – спрашивает женщина из органов опеки, разворачиваясь в мою сторону с переднего пассажирского места.

Я трясу головой, царапая об обивку лицо. Затем закрываю глаза и стараюсь отрешиться от всего происходящего. Однако вскоре желудок подпрыгивает, и я с трудом приподнимаюсь.

– Меня сейчас стошнит, – задыхаясь, выдавливаю я.

Машина резко дергается и останавливается.

Потом открывается дверца, и чьи-то руки вытаскивают меня наружу.

Я падаю на колени и опустошаю желудок в траве на обочине дороги, где никогда раньше не бывала.

Война началась.

Глава сорок четвертая После

Даже звуки здесь кажутся неправильными.

Уверена, если бы я закричала, то воздух просто поглотил бы любой шум.

Перед глазами предстают четыре длинных деревянных строения с жестяными крышами и побеленными стенами.

– Это бараки, где спали члены Коммуны, – поясняет Кас. – Первые два предназначались для мужчин, а последние – для женщин.

Он берет меня за руку и проводит между ближайшими зданиями. Под ногами хрустит гравий, травы нигде не видно. К торцу крайнего строения присоединено подобие металлической клетки с откидной крышкой, откуда доносится запах гниющей еды.

Окна барака открыты, занавески трепещут на ветру, а изнутри долетает вонь застарелого пота.

Кас останавливается перед дверью, толкает ее плечом, одновременно возясь с сотовым телефоном – у него есть телефон? – пока яркий свет не заливает помещение.

– Фонарик, – поясняет парень.

Деревянные половицы скрипят под ногами. Мимо нас поспешно проносится темная тень мелкого животного.

– Я покажу, где спала моя мама, – наконец произносит Кас.

– Но отец изгнал твоих родителей из поселения, – напоминаю я. – Так что их здесь быть не могло.

– Он нам соврал, Пайпер. Они жили тут все это время, – печально качает головой он, и я хватаю его за руку, пока луч фонарика мечется по незастеленным кроватям, полуразвалившимся комодам и ветхим тумбочкам. В застоявшемся воздухе летают клубы пыли. На одной из пустых стен одиноко висит оправленная в красивую раму фотография отца.

– Вот здесь находилось ее спальное место. – Кас останавливается перед одной из кроватей. – Полиция нашла под подушкой наши с Томасом детские фотографии. Мама потом рассказывала, что думала о нас каждый день и радовалась, что мы живем в личном имении Кертиса. Члены Коммуны постоянно соблюдают пост, чтобы очистить тела и души, но она хотела, чтобы мы с братом получали достаточно еды. – Он переводит луч фонарика на соседнюю постель. – А здесь спала Анжела.