Дочь лжеца - [43]

Затем я тоже опускаю веки, и тут его язык осторожно касается моих губ, заставляя их приоткрыться.

Меня пронзает разряд молнии.

Когда зрение пропадает, поцелуй становится более ярким, сосредоточенным на единственном ощущении, которое имеет значение. Которое теперь всегда будет иметь значение. Кожа покрывается мурашками, а сердце бьется так громко, что его наверняка слышит даже Кас.

– Ты у меня первый, – шепчу я, прислоняясь лбом к его лбу.

– Первый?

– С кем я целуюсь.

– Для меня это тоже впервые. – Он обнимает меня за плечи и притягивает ближе к себе, затем щелкает по проектору.

По моему телу будто струится электрический ток.

Сверчки выводят свою летнюю симфонию, а светлячки летают вокруг, то вспыхивая, то угасая. Кас снова меня целует, на этот раз жадно, словно испытывая голод.

Абсолютно не похоже на то, что было раньше. Возможно, все дело в том, что второй поцелуй является намеренным, в отличие от первого, который иногда выходит случайно, под воздействием момента. Но это, это нечто настоящее. Я чувствую не только пронизывающие меня разряды молний, но и полную безопасность. Будто раньше бродила в лесу и только теперь оказалась дома. Я забираюсь к Касу на колени и молчаливо проклинаю все те дни и ночи, что мы провели вдвоем, не подозревая о целом мире, упуская миллионы возможностей прикасаться друг к другу.

Думаю, меня всегда тянуло к парню именно так, просто я не могла признаться самой себе.

Теперь же назад дороги нет.

Каспиан проводит ладонями по моим плечам и вытаскивает ленту из волос, которые тут же рассыпаются по плечам. Он пропускает длинные пряди между пальцами, берет один локон и подносит к губам. Затем просовывает руку под мою футболку и касается живота в том месте, где змеится шрам от аппендицита.

По спине пробегают мурашки, и я ощущаю прилив вины.

– Может, не стоит этого делать? – шепчу я.

– Почему нет? Ты не хочешь?

– Отец говорит, что это отвлекает нас от истинной цели и делает слабыми. А мы не должны этого допускать.

– Когда я прикасаюсь к тебе, то чувствую себя сильным, как никогда. – Кас берет меня за руку и целует внутреннюю часть запястья. Тепло его губ на коже утихомиривает все сомнения и отвечает на вопрос, который я сама не осознавала, что задаю.

– Я тоже, – откликаюсь я дрожащим голосом и наклоняюсь, чтобы поцеловать парня. Однако он слегка отстраняется и произносит, глядя мне в глаза:

– Я люблю тебя, Пайпер. Думаю, с того самого момента, как увидел тебя.

Закусив нижнюю губу, я пытаюсь сморгнуть навернувшиеся слезы. Сегодня столько всего случилось – и все же недостаточно.

Я хочу быть услышанной.

– Я тоже тебя люблю, Каспиан.

И тогда это происходит: наши тела соприкасаются, унося прочь страхи и волнения последних недель.

– Ты не против? – задыхаясь, спрашивает он.

– Нет. Я более чем за.

Я чувствую теплое и твердое тело Каса, пока он целует меня в шею, в живот, везде.

– Ты такая красивая, – шепчет он.

И сегодня я ему верю.

Сегодня я свободна.

* * *

Какое-то время мы лежим рядом. Грудь парня вздымается и опадает с каждым вдохом. Я едва могу поверить в то, что между нами произошло, и благодарна за темноту. При свете дня я ни за что не решилась бы на подобное. Между машинками по автодрому голодным тигром бродит чувство стыда, и я прижимаюсь к Касу в поисках защиты.

– Тебе не кажется, что сегодня звезды особенно прекрасны? – спрашиваю я. Их свет проникает сквозь крону деревьев у нас над головами. – В детстве я думала, что они сломаны.

– И почему же ты так думала? – со смехом интересуется Кас.

– Потому что они мигают. Мне казалось, что это перегорающие лампочки.

Он ненадолго умолкает, а затем глубоко вздыхает, проводит рукой по моим волосам и спрашивает:

– Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

– Отлично себя чувствую. – Улыбаюсь про себя. – Гораздо лучше, чем просто в порядке.

– Иногда я ловлю себя на мысли, что нам вдвоем следует убежать отсюда и начать новую жизнь где-то еще. Там, где будет лучше, чем здесь.

– Но мы не можем покинуть Коммуну, Кас. Во Внешнем мире опасно.

– Зато там кипит жизнь, в отличие от этого места. Я видел это собственными глазами.

– Если мы сбежим, то подведем отца с мамой. А что будет с малышами, я даже представлять себе не хочу.

– Дети вырастут и покинут дом, – продолжает убеждать парень. – Именно так устроена жизнь.

– Только не здесь. Кроме того, отец сообщил, что меня скоро посвятят в члены Коммуны.

– Когда он это сказал? – с тревогой интересуется Кас.

– Прямо перед тем, как они уехали.

– Почему ты не поделилась новостями со мной?

– Не хотела тебя расстраивать, что посвящение пока ждет только меня, – пожимаю я плечами, не осмеливаясь упоминать о плане отца выдать меня замуж за Томаса.

– Это именно то, чего ты сама хочешь? Ты вообще думала о будущем?

– Я только об этом и думаю. Мое заветное желание – стать членом Коммуны и помогать менять мир к лучшему. Бок о бок с тобой. Неужели ты в состоянии представить более важную цель в жизни?

– Если бы мы сбежали, то могли бы поступить в университет, – проигнорировав мой вопрос, гнет свою линию Каспиан. – Держу пари, из тебя вышел бы отличный учитель. Ты так терпеливо обращаешься с малышами.