Дочь куртизанки - [9]

Внутри усадьбы к стене прислонились отдельные домики, которые при жизни наваба предназначались для его учеников, ремесленников и домашней челяди. Сейчас в них живет самый разный люд: рикши, дхоби[11], конторские служащие, полунищие студенты, безработные молодые люди, отставные полицейские. Есть здесь крошечная неопрятная чайная, лавчонка с зеленью и два ларька, где торгуют сигаретами, паном и прочим.

Когда проходишь мимо этих домишек, взгляд невольно обращается на один, самый крепкий из них, с пристроенным к нему сооружением, крытым черепицей и несколько напоминающим веранду. Домик привлекает внимание еще и потому, что кажется удивительно чистым среди окружающей грязи и мусора. В единственной комнате этого домика на стене висит календарь, на полу разостланы коврики. Свешивающиеся в проемах галереи циновки защищают комнату от палящих лучей солнца.

На одном из деревянных столбов, поддерживающих крышу веранды, прибит кусок грубого картона, на нем большими буквами написано: «Мисс Суман Кумари, машинистка и преподаватель английского языка».

За домиком мисс Кумари двор становится несколько чище. Посреди него даже разбит небольшой сквер с бездействующим фонтаном в центре. В окружающей фонтан чаше бассейна валяется сухая листва от нескольких кустов и огромного дерева чуть поодаль.

Справа виднеется часовенка, позолота которой потускнела и вовсе сошла. На резных решетках и узорах дверей осела толстым слоем пыль, притолоки дверей из крепких толстых брусьев расшатались, но запоры прочны, как и раньше. На всех дверях висят огромные, покрытые ржавчиной замки.

Слева стоит полуразрушенное здание с лестницами, ведущими наверх. Внизу семь или восемь комнат и длинная галерея, на которую выходят двери. В одной из комнат — маленькая чайная, в другой — государственный магазин, где по карточкам продаются нормированные продукты, на третьей прибита вывеска: «Фахруддин — торговец мебелью». Остальные три комнаты смежные. Перед ними — маленький дворик, окруженный кирпичной стеной. Последнюю комнату занимает парикмахерская, украшенная вывеской: «Бомбейский салон — бритье и стрижка». На обращенной к дворику стене смежных комнат висит табличка: «С. К. Номан, М. А., Л. Л., Б.»[12].

Дверь одной лестницы, ведущей на крышу, закрыта на замок. Если же подняться на десять-двенадцать ступенек по второй, то попадешь на площадку, на которую выходят двери еще четырех комнат: двух больших, одной поменьше и одной совсем маленькой, почти кельи.

Посреди большой комнаты стоит тахта. В беспорядке расставлено несколько кресел, поближе к стене — две кровати, поверх которых натянуты пологи от москитов. У этой же стены стоит и дорогой шкаф с зеркалом в рост человека. Позади тахты на стене прибита полочка, а на ней вполне профессионально написанный портрет красивого, представительного человека, одетого в шелковый халат и шапку. На полке — Коран в старинном сафьяновом переплете и рядом с ним — серебряный подсвечник.

На тахте сидит худенькая седая женщина со светлым лицом. Черты лица говорят о том, что она была красавицей, но годы не пощадили ее, и она состарилась раньше времени. На ней белые широкие шаровары, длинная муслиновая рубашка и белое кружевное покрывало, на лице — очки в тонкой золотой оправе. На среднем пальце руки — кольцо с рубином и бирюзою, в ушках — маленькие жемчужные серьги. Женщина держит белое муслиновое сари и вышивает его золотой нитью.

Из кухни напротив выходит девушка в белых шароварах, рубашке и накинутом на плечи шарфе. Она почти белая, и черты ее лица свидетельствуют, какой была в молодости пожилая дама. Волосы девушки в беспорядке разбросаны, глаза красны от дыма. Она держит ложку с кусочком мяса на ней.

— Мама, попробуй, готово ли?

— Ахтар! Ты совсем сожжешь себе лицо! Даже в каникулы ты все лезешь на кухню. Оставь это Кариман. Юсуф ест все, что ему подадут. Он ведь никогда не жалуется на еду. А нам с тобой и надо-то по одной лепешке.

— Мамочка, ну что умеет Кариман? С тех пор как умерла тетушка Фирози, мы уже забыли о вкусной пище. Кариман. В горло не лезет ее стряпня. Вспомни, как она вчера приготовила кебабы. Мы привыкли есть другое… Помнишь, как готовил наш повар?

— Наш повар брал пятьдесят рупий в месяц. И чем плохи показались тебе кебабы? По-моему, они были очень вкусно приготовлены. А кроме того, приходится соизмерять свои вкусы с достатком. Иначе произойдет то же, что с моей старшей сестрицей Тадж…

Постучали в дверь.

— Это Юсуф. Кариман, посмотри-ка, не братец ли пришел, — крикнула Ахтар, выходя на площадку.

Юсуф поднялся по лестнице, легонько шлепнул Ахтар и, не выпуская из рук узелка и связки с книгами, пошел к матери. Ахтар шла за ним следом.

Юсуф положил узелок перед матерью, книги поставил на полку и только тогда сказал:

— Суман просила передать вам этот узелок.

Ахтар нахмурилась, как только услышала о Суман.

— Что это она повадилась останавливать вас? — спросила она.

— Она никогда не останавливает меня, — ответил Юсуф. — Она здоровается со мной, разве это плохо?

— Не защищай ее, братец. Нам все видно сверху, вот с этой площадки.

— Вот как, — Юсуф поймал ее за ухо, — значит, ты шпионишь за мной? Отвечай-ка. А все эти детективные романы, которые ежедневно приносят твои несчастные подружки! — Он отпустил ее ухо, снял пиджак и аккуратно повесил его на вешалку. Госпожа Асаф развязала узелок. Там было немного сластей и маленькая записка: «Здравствуйте, многоуважаемая госпожа! Я узнала, что господин Юсуф сдал экзамены по первому разряду. В газетах результаты будут объявлены, очевидно, завтра или послезавтра. Примите от вашей покорной слуги поздравления по поводу блестящих успехов вашего сына. Преданная вам Суман».