Дочь короля пиратов - [4]

Но сейчас это не имеет значения. Главное – я на борту «Ночного странника».

Разумеется, я не могла допустить, чтобы мой захват выглядел слишком легким. У меня была роль, которую я должна была сыграть. У Драксена и его команды нет повода меня заподозрить.

Им невдомек, что я была послана с целью ограбить их корабль.

Глава 2

Я завидую Райдену из-за его сапог.

Они сделаны настоящим мастером и черны, как голодный акулий глаз. Пряжки, похоже, из настоящего серебра. Кожа крепкая и прочная, идеально охватывает лодыжки. Его шаги стучат по палубе. Уверенно. Громко. Мощно.

А я все время спотыкаюсь, когда он тащит меня за собой. Мои сапоги, слишком большие, норовят вот-вот слететь с ног. Стоит мне замешкаться, чтобы их поправить, как Райден крепче хватает меня за руку. Несколько раз я с трудом удерживаюсь, чтобы не упасть.

– Не отставай, милая, – весело говорит он, прекрасно понимая, что именно это мне и не удается.

Наконец я наступаю на его ботинок.

Он рычит, но, к его чести, не отпускает меня. Я ожидаю, что он ударит меня, как Драксен, но он этого не делает. Только еще быстрее тащит меня вперед. Конечно, я могла бы легко вырваться, если бы хотела. Но не могу же я показывать все свои возможности, особенно первому помощнику. И мне нужно, чтобы пираты успокоились после недавней стычки на моей палубе.

Их корабль пуст, если не считать нас двоих. Все люди Драксена избавляют мое судно от всего, что представляет хоть какую-то ценность. Отец дал мне достаточно монет, чтобы пиратам было чем поживиться, но при этом они не слишком обогатились за наш счет. Если бы они обнаружили, что мы плывем без единого гроша на борту, Драксен непременно заподозрил бы подвох.

Райден поворачивает меня направо, и мы оказываемся перед сходнями, ведущими вниз, в трюмы. Спускаться очень неудобно. Дважды я оступаюсь и чуть не качусь кубарем по ступеням. Райден всякий раз ловит меня, но его хватка гораздо крепче, чем это необходимо. Завтра у меня наверняка будут синяки. Это злит.

Поэтому за три ступеньки до конца я ставлю ему подножку.

Он этого явно не ожидает. Он падает, но я не учла его крепкую хватку, так что, естественно, падаю вместе с ним.

Удар довольно болезненный.

Райден быстро встает на ноги и дергает меня вверх. Потом прижимает к углу, так что мне некуда деваться, и с любопытством оглядывает от макушки до пяток. Это что-то новое. Может, задание? Поручение от капитана? Он должен понять, как со мной лучше обращаться.

Пока он меня осматривает, я думаю о том, что он может заключить из моего лица и позы. Моя роль – бедная возмущенная пленница, но истинное лицо человека может иногда просвечивать сквозь маску, даже когда играешь роль. Главное – следить за тем, чтобы он видел только ту часть, которую я хочу ему показать. Сейчас это мое упрямство и темперамент. Их мне как раз не занимать.

Видно, он пришел к каким-то выводам, поскольку обращается ко мне со словами:

– Ты сказала, что будешь добровольной пленницей. Вижу, что слово для тебя ничего не значит.

– Вовсе нет, – парирую я. – Если бы ты дал мне возможность дойти до тюремного отсека без твоей помощи и не ставил бы синяков на моих руках, твои колени были бы целы.

Райден не отвечает, но в его глазах вспыхивает изумление. Наконец он гостеприимным жестом вытягивает руку в направлении тюремного отсека, словно кавалер на балу, приглашающий даму в середину круга.

Я шагаю вперед, но за моей спиной он говорит:

– Милочка, у тебя лицо ангела и язык, как у змеи.

У меня возникает искушение повернуться и врезать ему, но я держу себя в руках. Когда я получу то, за чем пришла, у меня будет достаточно времени, чтобы его отдубасить.

Выпрямив спину, я прохожу оставшийся до тюремного отсека путь. Быстро осмотрев камеры, я выбираю ту, что почище. На самом деле она такая же, как и все остальные. Но я пытаюсь убедить себя, что темная куча в углу – это просто грязь.

По крайней мере тут есть стул и стол. Будет куда положить вещи. Я ни на секунду не сомневаюсь, что капитан сдержит свое слово. Для капитанов пиратов выгоднее держать слово, даже если им хочется во сне перерезать друг другу глотки. Никакие сделки и договоры между враждующими сторонами были бы невозможны без хотя бы небольшой толики доверия друг к другу. Для всех пиратов это что-то новое. Понятие чести в пиратский словарь ввел мой отец. Его пришлось принять всем пиратам, желающим выжить при новом порядке. Любого, в чьих действиях обнаруживали бесчестность, мой отец устранял.

Я исследую сиденье стула. Для меня все слишком грязное, но придется смириться. Я сбрасываю с плеч длинную коричневую кожаную куртку и накрываю ею сиденье и спинку стула. И только после этого сажусь.

Райден ухмыляется – наверное, ему смешно смотреть, как меня напрягают эти каюты. Он закрывает меня в камере и прячет ключ в карман. Затем берет стул и садится по другую сторону решетки.

– Что теперь? – спрашиваю я.

– Теперь мы поговорим.

Я притворно вздыхаю:

– Вы уже захватили меня в плен. Требуйте выкуп и дайте мне спокойно подуться.

– Боюсь, что деньги твоего отца – это не все, чего мы от тебя хотим.

Я сжимаю воротник рубашки, словно боясь, что они хотят меня раздеть. Это часть моей роли. Чтобы меня сдержать, понадобилось бы много людей – я без труда справляюсь с тремя одновременно. И уж конечно, все эти люди не поместились бы в этой крошечной камере.