Мужчина отпихнул шерифа в сторону.
- Почему Генри Максвелл забрал твою долю, Джим?
- Он сказал, что я должен ему за мула, который сдох около месяца назад.
Шериф встал перед зарешеченным окном.
- Тебе надо лечь на койку и отдохнуть, Джим, старина, - сказал он. - Сними башмаки и ложись.
Его оттолкнули в сторону.
- Ты не убивал мула, не так ли, Джим?
- Мул сдох в амбаре, - сказал Джим. - Меня тогда и поблизости не было. Он просто подох.
Толпа сгрудилась сильнее. Людей впереди прижали к тюрьме, люди сзади старались подобраться поближе, чтобы лучше слышать. Тех, что посередине, прижали друг к другу так тесно, что они не могли и пошевельнуться. Говорили все громче. Лицо Джима придалось к решетке и его пальцы, сжимавшие прутья, побелели.
Толпа двинулась через дорогу на пустырь. Кто-то забрался на машину и начал ругаться во все горло.
Человек из середины толпы пробрался к своей машине, сел в нее и отъехал.
Джим стоял, прильнув к решетке и смотрел в окно. Шериф стоял спиной к толпе и что-то говорил Джиму. Джим не слышал, что он говорит.
Мужчина с тележкой хлопка остановился узнать, что случилось. Он взглянул на толпу на пустыре, потом повернулся и посмотрел на Джима за решеткой. Шум с пустыря становился все громче.
- Что стряслось, Джим?
- Дочка проснулась сегодня утром и опять сказала, что хочет есть, - сказал Джим.
Шериф был единственным человеком, который его слышал.
Человек спрыгнул с тележки, привязал поводья к колесу и стал проталкиваться сквозь толпу к машине, от которой исходил весь этот крик и рев. Послушав немного, он вернулся на улицу, подозвал негра, который стоял на углу вместе с несколькими другими неграми, и дал ему поводья. Негр поехал с хлопком на хлопкоочиститель, а мужчина вернулся в толпу.
Как раз в это время вернулся мужчина, который отъехал на машине. Он открыл заднюю дверцу и вытащил оттуда лом длиной в человеческий рост.
- Взломай дверь и выпусти Джима, - сказал кто-то. - Несправедливо, что он там сидит.
Толпа на пустыре снова задвигалась. Человек, что стоял на крыше машины, спрыгнул на землю, и люди двинулись по направлению к тюрьме.
Человек, который шел первым, выдернул из мягкой земли шестифутовый лом.
Шериф попятился.
- Ну успокойся, Джим, старина, - сказал он.
Он повернулся и пошел вверх по улице к своему дому.
Перевод с английского М.М.
Из архива Владимира Штокмана
