Дочь Генриха VIII - [80]
Гораздо более странным, чем все эти перемены, Марии казалось отношение к ней всех окружающих, находившееся ныне в полном контрасте с той пренебрежительностью, с которой они относились к ней в годы отчуждения. Пример подала королева, и двор послушно последовал ему. Джейн никогда не упускала возможности подчеркнуть ранг и достоинство своей падчерицы, беря, например, Марию за руку, когда они входили в дверь, чтобы не показать своего превосходства над нею.
Марии выделили обширные личные апартаменты, она была вольна сколько душе угодно предаваться танцам, которые так любила, много времени она проводила в обществе Джейн. Но ощущение ничем не омраченного счастья так и не вернулось к ней. Печать ее безоговорочной сдачи все еще оставалась на ее душе незаживающей раной, которая начинала снова кровоточить, стоило ей увидеть Риотсли или случайно услышать разговоры о трагической судьбе пилигримов. Она-то была здесь в полной безопасности, наслаждаясь благополучием, ибо предала свои убеждения, тогда как другие на севере ежедневно умирали самым ужасным образом за то, что открыто исповедовали те же самые истины.
Она чувствовала себя также виноватой и в том, что до сих пор сохранялось различие между ее нынешним роскошным существованием и бессердечным пренебрежением, выказывавшимся ее единокровной сестре. Бедная малышка Бесс, отвергнутая своим отцом и живущая на грани нищеты, ибо он посылал ей совсем скудное содержание. Ребенок был бы сейчас одет как какая-нибудь нищенка, если бы не помощь Марии. Теперь она твердо вознамерилась как-нибудь напомнить о Бесс в слабой надежде, что у короля пробудится интерес к его маленькой дочери. Она знала, что королева была непричастна к унижениям, творимым над Бесс. Джейн была неспособна к любой жестокости, и, хотя и не испытывала нежных чувств к дочери Анны Болейн, обращалась бы с ней с трогательной добротой, будь та допущена ко двору.
Как-то вечером Мария по просьбе короля играла для него на лютне и пела. Происходило это все после ужина в длинной галерее, и присутствовала большая часть двора. Несмотря на ту пропасть, которая нынче пролегла между ними, Генрих был несказанно горд мастерством своей дочери, как бы отразившей в себе и его артистический талант. Заметив его удовлетворение, Мария рискнула, закончив представление, коснуться предмета, близкого ее сердцу.
— Сир, в ближайшие годы вы сможете насладиться удовольствием восхвалить и умение вашей младшей дочери играть на лютне и спинете. Я уже начала учить леди Елизавету, и, несмотря на свои юные годы, она уже показала, что унаследовала все ваши таланты.
Ее слова упали в гробовое молчание. Король надул щеки, а королева смотрела на него с напряженной улыбкой на лице. Самообладание покинуло Марию, и дальше она уже говорила заикаясь:
— Ваше величество не видел… мою сестру… так долго. Уверяю вас, что она чудесный ребенок… которому ваше величество будет… которому можно только радоваться…
Голос ее упал, и на помощь ей галантно пришел Томас Сеймур.
— Сир, я полностью поддерживаю все хвалебные слова, сказанные леди Марией в адрес леди Елизаветы. Она уже сейчас носит несомненный отпечаток вашего несравненного облика и подает надежды, что вполне сможет унаследовать кое-что от вашего могучего интеллекта.
Все это было неприкрашенной лестью, вполне очевидной для короля, но он все-таки несколько успокоился, и ярко пылающие щеки Марии чуть-чуть остыли. Но они вынуждены были вспыхнуть вновь несколько мгновений спустя, когда вперед выступил Кромвель и с раболепным поклоном вручил ей небольшую шкатулку.
— Миледи, от всей души надеюсь, что вы соизволите принять это скромное подношение. Это просто знак моей радости от того, что вы вновь среди нас.
С ужасом осознавая, что все вокруг исподтишка ухмыляются, видя пронзительный взгляд своего отца и недоуменно поднятые брови Джейн, Мария открыла шкатулку и обнаружила в ней золотое кольцо неизъяснимой красоты и прекрасной работы. С одной его стороны было изображение короля и королевы, а с другой — самой Марии. По окружности кольца была выгравирована надпись: «Господь ценит благодать послушания».
Надев кольцо на палец, чтобы посмотреть, впору ли оно, Мария пробормотала несвязные слова благодарности, смущенная как недвусмысленным значением гравировки, так и этим публичным вручением подарка.
— Могу я взглянуть на него? — Король наклонился вперед, и Мария протянула ему кольцо. — Ах, какое чудесное произведение искусства, выполненное рукой несомненного мастера!
Кромвель выглядел до невозможности довольным.
— Оно было сделано по моему заказу лучшим ювелиром Лондона, сир. Но, как мне кажется, только самое лучшее и достойно леди Марии.
— Очень верно. И выбрали такую подходящую к случаю надпись. Я поздравляю вас с вашим превосходным вкусом, Томас. Однако… — он помолчал, надув губы, — оно настолько изящно и дорого, что я прошу вас об удовольствии вручить его моей дочери самому, от своего имени. — Он весело рассмеялся: — Признаюсь, я ревную, что чья-то иная рука, а не моя, преподнесла ей столь бесценный дар.
Какую-то долю секунды Кромвель колебался. Но годы тренировки выручили его в трудную минуту. С апломбом он воскликнул:
Уже XX веков имя Иуды Искариота олицетворяет ложь и предательство. Однако в религиозных кругах христиан-гностиков всё настойчивее звучит мнение, основанное на якобы найденных свитках: "Евангелие от Иуды", повествующее о том, что Иисус Христос сам послал лучшего и любимого ученика за солдатами, чтобы через страдание и смерть обрести бессмертие. Иуда, беспрекословно выполняя волю учителя, на века обрекал свое имя на людское проклятие.Так кто же он – Иуда Искариот: великий грешник или святой мученик?
Британские критики называли опубликованную в 2008 году «Дафну» самым ярким неоготическим романом со времен «Тринадцатой сказки». И если Диана Сеттерфилд лишь ассоциативно отсылала читателя к классике английской литературы XIX–XX веков, к произведениям сестер Бронте и Дафны Дюморье, то Жюстин Пикарди делает их своими главными героями, со всеми их навязчивыми идеями и страстями. Здесь Дафна Дюморье, покупая сомнительного происхождения рукописи у маниакального коллекционера, пишет биографию Бренуэлла Бронте — презренного и опозоренного брата прославленных Шарлотты и Эмили, а молодая выпускница Кембриджа, наша современница, собирая материал для диссертации по Дафне, начинает чувствовать себя героиней знаменитой «Ребекки».
Героя этой документальной повести Виктора Александровича Яхонтова (1881–1978) Великий Октябрь застал на посту заместителя военного министра Временного правительства России. Генерал Яхонтов не понял и не принял революции, но и не стал участвовать в борьбе «за белое дело». Он уехал за границу и в конце — концов осел в США. В результате мучительной переоценки ценностей он пришел к признанию великой правоты Октября. В. А. Яхонтов был одним из тех, кто нес американцам правду о Стране Советов. Несколько десятилетий отдал он делу улучшения американо-советских отношений на всех этапах их непростой истории.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
Почти два десятилетия провела королева Шотландии Мария Стюарт в плену у соперницы — английской королевы Елизаветы I. Напряженный сюжет романа построен на противостоянии этих двух незаурядных натур. В 1587 году смертная казнь прервала жизнь Марии, полную самых невероятных событий. И, видимо, только одна богиня истории в то время знала, что через 16 лет сын Марии Стюарт под именем Иакова I займет английский трон, на который претендовала его мать.