Дочь генерального секретаря - [15]

Закрыв на ключ одну из комнат зоны "В", где ее прописали на время летней сессии, Алена поставила банку лечо на стол.

- Не бери меня ты замуж, я тебе и так уж дам уж.

- Кроме шуток, - сказал он, глядя, как она снимает юбку, оставаясь в белых трусах.

- Тогда открой мне банку.

Она сняла свою полосатую рубашку с короткими рукавами. Все это она повесила в пустой шкаф. Взяла алюминиевую вилку, села с ногами на стул и раскрыла в ожидании американскую книжку On Investigative Journalist*.

* "О журналистике дознания" (англ.)

- Черт!

Отбросив нож, он вынес руку под холодную воду. Прислонившись к косяку, Алена скрестила свои ноги.

- Банку без крови открыть не может. Тоже мне муж.

- Я серьезно.

- Не смеши меня. Советский брак? Для этого я слишком люблю свободу.

Белый "мерседес" у подъезда был окружен зеваками, которые пугливо обернулись на Александра. Он взлетел. В прихожей пара чемоданов.

- Инеc?

Молчание. Он взял топорик и открыл дверь в гостиную. Инеc сидела за столом с его пишущей машинкой.

- Я не одна...

Высокий мулат поднимался навстречу с протянутой рукой.

- Анхель.

Александр положил топорик на журнальный столик и ответил на рукопожатие. Глаза Анхеля прожгли его насквозь. Они сели друг напротив друга. Анхель протянул руку к топорику:

- Можно? - Попробовал лезвие. - Китайский?

- Советский.

Инеc поднялась.

- Кофе?

Не оборачиваясь, он кивнул. Мулат добавил, чтоб покрепче, и отложил топорик. Глядя, как Александр вынимает пачку "Явы", он расстегнул льняной пиджак и вынул пару серебристых баллончиков.

- Гавана. Бери-бери.

Александр отвинтил, в ладонь выпала черная сигара.

- Дай я тебе...

Гильотинкой на цепочке мулат обрезал ему кончик, потом себе. Прибор он заложил в прорезь у пояса.

Спички у Александра были свои.

- Кастро и Сартр! - Инеc расхохоталась. - С такими же сигарами на фотографии...

Они молчали.

Она перестала смеяться.

- Кофе кончился. Я спущусь?

Хлопнула дверь.

Они пускали друг на друга дым.

- Тянется хорошо?

- Нормально, - ответил Александр, чувствуя, что легкие спекаются, как кокс.

Мулат перешел к делу:

- Как говорят ее французы, сэ ля ви. Извини, что я пришел. Наверное, не надо было.

- Ничего.

- Я к ней серьезно относился. Че? Я готов был даже жить с ней в мелкобуржуазной Франции. Жениться собирался... Скажи мне, ты серьезно к ней относишься? Потому что она к тебе серьезно.

- Откуда ты знаешь?

- Че, она мне сама сказала. Какие у тебя планы?

- Планы... - Александр откашлялся. - Через два месяца у нее виза кончается.

- А у тебя когда? Он фыркнул.

- У меня бессрочная.

В глазах мулата возник интерес.

- Чем это ты заслужил? Какой имеешь паспорт?

- Советский.

Толстые губы приоткрылись. Он отогнал дым.

- Разве ты не скандинав?

- Она не сказала?

- Ничего она мне не сказала...

- Русский я.

- Советский паспорт?

- А какой же.

- Тогда не понимаю... Че? Ничего не понимаю! У меня, например, шведский. - Прикусив сигару белыми зубами, он вынул, пролистал страницы, заштампованные визами. - Видишь, написано? Открыт весь мир. Три-четыре страны меня не очень любят, но в Европе мы с ней могли бы жить в любой. Ты можешь дать женщине страну по выбору?

Александр молчал.

- Потому что здесь она не сможет. Нет, че... Твоя квартира?

- Снимаю.

- Но сам москвич? Прописка постоянная?

- На срок учебы.

- Аллеc клар. - Под тяжестью сигары пепельница упала на бок. - Через два месяца я уезжаю в Германию. До этого она знает, где меня найти. Скажи ей, когда будет уходить, что Анхель ждет. Потому что она уйдет. Ты это понимаешь?

Он кивнул.

- Ты тут, Алехандро, не при чем. Просто страна такая у тебя. Я вот из Латинской Америки. Там у нас жизнь. Ты понимаешь? Даже при кровавых хунтах. Здесь все правильно, все хорошо. Социализм. Но жизни нет. Ты понимаешь?

Оса возникла в проеме окна. Подержалась и отлетела.

- Че, как мужчина с мужчиной? Рублей девать мне некуда...

- Нет.

Мулат подержал руку в пиджаке и вынул.

- Смотри. Ее надо кормить.

- Как-нибудь.

- Тогда держись. Салют.

- Салют...

Выходя, мулат пригнулся.

Александр выбросил окурки и, взявшись за раму, смотрел вниз.

- Дым, будто здесь стрелялись...

- Где ты была?

- Поднялась выше этажом.

- Зачем?

- На всякий случай. Никто никого не убил?

Ее бывший вышел на солнце - весь в белом. Аборигены расступились, и "мерседес" сверкнул на повороте.

- Я так и думала. Цивилизованные люди.

- Смотря кто...

И Александр сунул голову под кран.

Она открыла чемоданы и взялась за ручку шкафа.

- Можно?

- Скелетов вроде не держу.

Внутри было пусто. Если не считать нейлоновой комбинации, которая задержалась на полгода.

- А это?

Кружева были заношены и местами оборваны. Предыдущая любовь купила ее на толкучке в Литве.

- Утехи фетишиста.

- Я выброшу?

- Выброси.

Лязгнуло мусорное ведро. Вернувшись, Инеc вынула из чемодана пакет, распечатала и стала натягивать хирургические перчатки.

- Что ты собираешься делать?

- Уйди куда-нибудь.

- Куда я уйду?

- Тогда вынеси бутылки.

Он вынес и вернулся на закате - с библиотечным самоучителем французского языка.

Стянув перчатки, Инеc бросила их в ведро.

- Разве не лучше?

Линолеум сиял. На обоях в пустом квадрате остался гвоздик.