Дочь генерала - [22]

Из-под руки иронично посмеивалась высокомерная красавица.

Нет, уже не она…

Снова задумчиво растер мягкие линии. Закрыл глаза, припомнил ее лицо.

…Она смотрела на него широко распахнутыми влажными глазами, губы что-то шептали в тишину вечера. Ее мягкая теплая ладонь, подрагивая, доверчиво лежала на его плече. От руки ее пахло цветами, по плечу растекалось малиновое тепло.

— Сережа, где ты? — в голосе умоляющие нотки, растерянность, задумчивая тревога. — Сережа, не молчи! Сережа…

Он открыл глаза. Рука потянулась к листу. Длинный грифель карандаша быстро забегал по плотной бумаге.

Глаза — немного шире. Брови — погуще. Зрачки углубить. Здесь — искорку.

Ее глаза. Да, ее!

Они умоляюще выглянули из серого графитного облака.

Лицо — круглей. Губы — полуоткрыты, границы — мягче. Нос — чуть тоньше. Так. Он оторвал лист от альбома, отнес на вытянутую руку, вгляделся.

Она! Только чуть по-моему. Кажется, схватил.

Он долго изучал портрет.

По губам пробежала легкая тень улыбки, ресницы дрогнули, на шее заиграла голубоватая ниточка пульса. Лицо на мгновение ожило, озарилось теплым сиянием.

Сердце гулко и часто забилось. Ее волнение передалось ему, сковало дыхание. Он с трудом выдохнул:

— Боже, как прекрасна! Вот ты какая…

Это лицо для того, чтобы освещаться ярким солнцем. Этим глазам — отражать высокую синеву неба. Этим губам — утешать испуганного ребенка. Этим пальцам — перебирать хрупкие лесные цветы.

Надо переписать портрет начисто. Чем передать это твое тепло, этот заревой багрянец? Тут должно быть нечто прозрачное, золотистое, розовое, бежевое, желтоватое. Пастель! Конечно, пастель — только ее мягкость передаст нежность твоего лица. Я покажу этот портрет тебе, и ты сама увидишь, наконец, как ты хороша!

Он взволнованно потянулся к чистому листу бумаги. Из-под него выскользнул и с шелестом слетел на пол рисунок.

Что это? Кто это? Зачем?..

На него в упор глядели синие глаза в обрамлении белых волос. Тонкие черты изящного капризного лица с чуть приподнятым подбородком излучали прохладный голубоватый газовый свет.

…Комната внезапно наполнилась звуками. Пол содрогался монотонными танцевальными ритмами: этажом ниже работал магнитофон. За стеной в комнате родителей сипел телевизор, сообщая погоду назавтра. Во дворе требовательно гудел клаксон ворчащего автомобиля.

Он досадливо поморщился. Очарование улетучилось. Мысли в беспорядке забегали и разлетелись врассыпную.

Душно!

Он бездумно просидел так с полчаса, пытаясь вернуть воспоминания, растворившиеся в закате растаявшего вечера.

Душно!

Он открыл окно. Теплая ночь мягко прошелестела в комнату. От высоких тополей напротив долетел смолистый аромат.

…Она энергично ворвалась в жизнь Сергея с первого институтского дня. Впервые он заметил ее на Дне посвящения в студенты. Все тогда выстроились жужжащей толпой на институтском дворе в ожидании необычного торжества. Сергей с любопытством всматривался в лица и наряды людей, с которыми ему предстояло прожить «самые интересные годы». Каких только типажей он тут не приметил: очкастые тихони «ботаники», разбитные пьянчужки, мелкие хулиганы, бритоголовые бандиты, самонадеянные «мажоры» — сыночки больших начальников, «серенькие мышки» из районных поселков, непременные клоуны, беспросветные тупицы, восторженные домашние девицы, по-щенячьи повизгивающие от вхождения в «новую большую жизнь». Скука…

И вдруг… Что за чудо? Юная леди нордического типа, с янтарных берегов, как на сцене, стояла в скрещении множества взволнованных взоров. Ее гибкая фигурка, обтянутая белоснежным костюмом, лучезарная улыбка, плавные повелевающие жесты, бесстрастный взгляд человека, знающего себе цену — все это притягивало парней. Девушки — кто с восторгом, кто с завистью, кто подавленно — не преминули обменяться шепотными мнениями со своими соседками.

Почти не поворачивая головы, Сергей обозрел происходящее вокруг. Впрочем, он-то уже решил, что эта девочка, конечно же, станет его. Зачем? А просто «для пары». И по праву сильного.

Вероятно, Сергей смотрел на нее не так, как другие. «Девушка в белом» несколько раз остановила синий взгляд на его невозмутимом лице. Он прочел в ее глазах интерес. Она выделила его из толпы. В общем-то, она уже стала «его девочкой».

Таким вот образом… Привыкай. У меня только так: что хочу — то мое.

Безукоризненно-стройная, белокурая, стремительная — она не знала смущения, никогда не колебалась, всегда знала, что ей нужно. В проявлении чувств и желаний была непосредственна, как избалованный ребенок богатых родителей. Смеялась звонко, открыто. Обожала шумное общество, грохочущую музыку, студенческие вечеринки — «там-тара-рамы». На танцах — всегда нарасхват.

Кристиной восхищались, ею любовались. С нее не сводили влюбленных глаз из затемненных уголков комнаты, зала, аудитории.

Белые волосы, белые волосы

Падают, падают, падают.

Листьями белыми, листьями светлыми,

Теплыми, пушистыми сыплются, падают.

Белым солнцем, ослепительно белым просвечены.

Белое море, белое небо —

Смотрите, они же совсем белые.

Белые чайки, белый парус

Белой стрелою

Режет белый, белый воздух.

Касание. Белое, чистое, свежее.