Дрогонские болота
Когда дорога сделала очередной поворот, Конан неожиданно остановил коня. Туризинд со своей ношей подъехал к нему.
– Почему ты остановился?
– Нет смысла загонять лошадей, – спокойно отозвался Конан. – Нужно передохнуть.
– О чем ты говоришь? Нас вот-вот настигнут.
– Нет, если мы спрячемся. К тому же ты не можешь постоянно бить эту девушку по голове – от подобного обращения она может утратить остаток своего и без того скудного рассудка.
Конан развернул коня и направился прямо в лес.
Туризинд догнал его.
– Куда ты? Здесь начинаются болота.
Конан обернулся к своему спутнику и смерил его насмешливым взглядом.
– Вот именно. Чудесные Дрогонские топи. У места слияния Тирсиса и Коротас они тянутся на несколько миль. Ни один человек, если только он в здравом уме, сюда не сунется. Так что стражники сочтут нас погибшими.
– Ты знаешь дорогу?
– Возможно, нам повезет, – фыркнул Конан. – Впрочем, кто знает? Судьба чрезвычайно переменчива. Ты знаешь каких-нибудь сговорчивых богов, которые согласились бы помочь трем беглецам, не имеющим ни стыда, ни совести? К несчастью, тот бог, который приветствовал меня при рождении, не интересуется людскими делами.
Подобный ответ ни в малейшей степени не устроил Туризинда, однако другого от своего товарища по путешествию он так и не дождался. Пришлось довериться его чутью и опыту, да еще положиться на удачу.
Боги, которых почитал наемник, вряд ли могли считаться «сговорчивыми». В минуты опасности он вспоминал богинь-сестер Бадб и Морриган, которые в облике воронов кружились над полем битвы. Богини ярости и смерти. Вряд ли имеет смысл молить их о помощи в трудную минуту. Они бы предпочли увидеть, как весь маленький отряд, – отряд Конана, если угодно, – вступит в неравный свирепый бой и героически погибнет, напитав своей кровью сырые болотные земли.
Несколько минут лес оставался сухим, за тем под копытами лошадей начало хлюпать. Скоро путники увидели ручей, называемый Дрогон. Как и Тирсис, Дрогон впадал в Коротас. Точнее, терялся в необъятном болоте. Его воды, несомненно, питали широкий пограничный поток, реку Коротас, которая отделяла Аргос от Зингары.
Чуть севернее отсюда, там, где проходила дорога, через Дрогон был построен мост, но дальше ручей разливался, и почти совершенно исчезал в трясине. Поэтому, кстати, и дорога здесь делала большую петлю к северу.
Растительность сразу изменилась. Вместо высоких стройных деревьев здесь появились какие-то чахлые искривленные стволы, почти без листьев. Зато трава сделалась густой и пышной, она достигала лошадям почти до колен, а иногда даже щекотала им брюхо.
Конан уверенно направлял коня по одной ему ведомой тропинке. Туризинд следовал за ним шаг в шаг. В какой-то миг Туризинд огляделся по сторонам, и внутри у него все застыло от ужаса: куда ни бросишь взгляд, везде смертоносные топи. Среди блестящих луж, в которых отражались неправдоподобно яркие синие клочки неба, росли густые желтые пучки травы. Камышины торчали, как копья, брошенные бойцами и забытые на поле битвы. Ветер слегка колыхал их, и они издавали тихий стук, соприкасаясь между собой упругими стеблями.
В бездонной бездне, под таинственным сплетением корней, в самом чреве болота зарождались пузыри. Медленно всплывали они к поверхности и вздувались, позволяя солнцу скользить по их гладкой поверхностью радужными лучами. Затем с тихим звоном они лопались, и по разорванному в клочья небу разбегались крохотные волны, все дальше и дальше, так что вся верхняя часть болота покрывалась рябью.
Туризинд и думать забыл о погоне. Вот уж воистину, Конан был прав: ни один человек в здравом уме сюда не сунется.
Внезапно Туризинда посетило странное ощущение. Ему показалось, что когда-то он уже побывал здесь. В самом сердце Дрогонских топей. Это было очень давно – если только память не решилась сыграть с ним злую шутку и не поддалась на ложное воспоминание.
… Мальчик-бродяжка, заблудившийся в лесу. В темноте он брел, не разбирая дороги, а затем заснул на сухой кочке. Утром, при пробуждении, он увидел эту самую картину: бескрайние просторы, залитые водой. Как ни мал был ребенок, он сразу же догадался о том, что находится смертельной опасности.
Болото, как и ядовитая змея, предупреждал о своих намерениях – убить, поглотить, – чрезмерно яркой окраской. Слишком желтая трава слишком белые цветы, чересчур синее небо, отраженное в лужах. Мальчик шел по собственным следам, тщательнейшим образом выбирая дорогу. Он очутился на дороге только через два дня после того, как пришел в себя на болоте.
Было это или не было? Или Туризинд побывал на другом болоте, похожем на Дрогонское?
Не одно же, в конце концов, болото в мире существует… А может быть, эти воспоминания принадлежат колдунье? Туризинд взял женщину за спутанные потные волосы, оттянул ее голову, заглянул ей в лицо. Глаза под веками беспокойно шевелились. Что ей снится? На что еще способна колдунья?
– Мы на месте, – раздался голос Конан.
Туризинд остановил коня. Они стояли посреди круглой сухой полянки. Здесь можно было развести костер и провести какое-то время, которое понадобится им для того, чтобы Дертоса пришла в себя и кое о чем им рассказала. Да и Конану не помешало бы объясниться. Ведь Туризинд знал только конечную цель пути – Дарантазии; он не имел представления ни о предмете, который им надлежит добыть, ни о цели этого опасного предприятия.
