Дочь для монстров - [63]

Голова продолжала кружиться, по телу бродил электрический разряд, заставляя вздрагивать, холод, не приносящий облегчения, полз вдоль позвоночника, вызывая ледяную испарину.

«Любимый, папа, папочка», — губы шептали сами собой.

Директор, Вениамин, отец. Его седые виски, стальные глаза, тонкие губы, шрамы, золотая, одетая в загар, кожа.

«Ненавижу!», — Лера в последний момент вцепилась в раму, удержав кренящееся на улицу тело.

Дышать стало легче, жить стало легче. Надо просто дождаться его и спросить, в лицо высказать все свои мысли, выплеснуть чувства.

Девушка отошла от окна. Все же это была слишком глупая смерть, в бессознательном состоянии выпасть на бетонный бордюр. Тихо рассмеявшись, Лера задернула глухие шторы и выключила свет, погрузив кабинет в темноту. Не надо, чтобы были видны её слезы, её дрожащий подбородок и трясущиеся руки.

Вениамин вернулся быстро, хотя девушке, сидящей в углу, показалось, что его не было целую вечность. Как обычно сосредоточенный и хмурый, он заулыбался, зайдя в кабинет.

— Ты что спряталась? Лера, что за детсад? — Он готов был подыграть и поискать. Даже собирался заглянуть под стол, но, увидев раскрытый дневник, резко, как от удара плети, выпрямил спину.

— Лера? — тревожно и тихо позвал мужчина.

— Почему ты мне не рассказал? — Сохранить самообладание, чтобы голос не дрожал, было слишком сложно.

— Не думал, что ты вспомнишь про дневник, — сокрушенно проговорил Вениамин, присаживаясь перед замершей девушкой на корточки. — Я не видел смысла говорить. Я люблю тебя, а все остальное — дела давно минувших дней.

Лера вздрогнула и еще дальше забилась в угол. Она ожидала чего угодно от ругани, до слез и оправданий, но никак не такого железного спокойствия.

— Значит, то, что ты мой отец, — это дела давно минувших дней? — с огромным трудом удержавшись от крика, с горечью спросила девушка.

Сейчас она даже жалела, что не выпала из окна какие-то полчаса назад.

— Глупенький шмелик, прочитала две страницы и сделала выводы, — с улыбкой проговорил мужчина, прижимая к себе отчаянно брыкающуюся девушку. — Я расскажу тебе, что было дальше.

Лера замерла, покорно позволив перенести себя на диван. Она всем сердцем хотела услышать хоть что-то, что могло бы оправдать Вениамина в её глазах.

Директор заговорил медленно и тихо, поглаживая Леру по волосам:

— Когда я вышел, идти было некуда. И забрать тебя было некуда. Отсидевший, без денег и работы, куда я мог потащить семилетнего ребенка? Тогда я устроился работать тут. Предыдущий директор знал меня хорошо. Он был редким скотом, но ему требовался проверенный подручный. Пришлось сделать много такого, за что я до сих пор себя презираю, — Вениамин замолчал и, покрепче прижав к себе затихшую Леру, продолжил: — Никто не знал, что ты моя дочь, я молчал, боясь, что тогда директор начнет мной манипулировать. Потом тебя захотели удочерить. Я чуть с ума не сошел, узнав истинную цель этого процесса. Но ничего не мог сделать. Тогда я собрал своих бывших товарищей и принялся ждать. Я знал, что ты позвонишь. Как только это произошло, мы выехали на место и, не имея санкций, высадили дверь. Директора сместили с поста, и я благодаря «Черному кресту» занял его место. Им был нужен осведомитель и толковый программист, а я подходил на эту роль. Я получил квартиру, когда тебе было двенадцать, имел достаточно денег, чтобы ты смогла учиться в любой школе. Оставалось самое малое — доказать своё отцовство. В папке лежит результат ДНК теста. И он отрицательный. Ты не моя дочь, и никогда ей не была. Я начал наводить справки и узнал, что моя женщина, — на этой фразе он ненадолго замялся, — она сделала аборт, как только я сел. Так что у меня нет детей, и никогда не было.

Лера замерла и боялась пошевелиться. Теперь многое вставало на свои места. И странное отношение Вениамина, и его поведение с ней.

— А дальше? Почему не прекратил возиться со мной? — совладав с голосом, спросила девушка.

— Я привык к тебе, полюбил как родную и подал прошение на удочерение. Но дергающий за ниточки «Черный крест» свернул мою затею. Им нужен был не отягощенный ничем человек. Жестокий и беспринципный, такой, каким я стал. Из подобных организаций не уходят. — Директор тяжело вздохнул и замолчал.

Дальше говорить о чем-то было глупо. Рядом с Лерой сидел немолодой уже, седеющий человек, который всю свою жизнь положил для того, чтобы помочь несуществующему ребенку, обеспечить его счастье и будущее.

«Не сдаться обстоятельствам…»

Пожар

Вся злоба, вся боль и неистовство, готовое выплеснуться наружу, истаяло и растворилось в спокойном биении чужого, близкого сердца. Кухня, залитая волшебным солнечным светом, мелодично постукивающий оберег от злых духов из толстых сухих тростниковых стеблей, то и дело тревожимый игривым сквознячком, птичьи трели за окном. Искристая радость весеннего дня заполняла мир, проникая в пустынный дом через все возможные прорехи и щели.

В столбе золотых пылинок, лениво взбирающихся по солнечной лестнице, произошло невероятное. Девушка просто шагнула навстречу и обняла, не испугалась, не задрожала, не отшатнулась в ужасе и отвращении. Олег изваянием стоял посредине кухни, рядом валялся опрокинутый и уже забытый стул.