Дочь бутлегера - [68]

Шрифт
Интервал

«Видишь? Что я тебе говорил!» — злорадно заявил прагматик.

«О господи!» — вздохнул святоша.

Пикап был полностью заблокирован полицейской машиной. У капота стоял помощник шерифа со счастливой улыбкой на пухлом лице, положив мясистую руку на кобуру. Джек Джемисон.

— Майор Брайант уже в пути, — протянул он. — Он просил передать, что будет очень признателен, если вы его подождете.

21

Я никогда не говорила, что это будет легко

Ладно, в конце концов все оказалось не так плохо, как могло бы. Мой звонок Амброзу из Роли подтвердил мое утверждение о том, что я действительно провожала Дена в канцелярию шерифа, хотя, строго говоря, театр находился не совсем по пути.

Дуайт, приехавший в шесть с минутами, отвел меня в одно из служебных помещений и выслушал то, что я могла рассказать без ущерба для отношений адвоката и его клиента, хотя я еще и не заявила официально о намерении защищать Дена. Мы сели за стол друг напротив друга, и я рассказала о том, как встретилась с Деном в парке Пуллен. Первое время мы обращались друг к другу «господин помощник шерифа» и «господин адвокат». Этот раунд обошелся без многозначительных взглядов, и вскоре Дуайт снова обращался со мной как с маленькой сестренкой братьев Нотт.

— Дебора, что подсказывает твое нутро?

— Он ли убил Майкла Викери? — уточнила я. — Нет.

— Ладно, а на кого он в таком случае думает?

— Мне кажется, на этот счет у него нет никаких мыслей. Но если твой следующий вопрос будет: «Рассказывает ли Ден все именно так, как это произошло?», наши мнения совпадут. Я пытаюсь припереть его к стенке и выяснить, почему он хотел встретиться со мной, а он упорно продолжает изворачиваться. Ты собираешься предъявить ему обвинение?

— А разве ты на моем месте этого бы не сделала?

— Основания? Лишь то, что они с Майклом поссорились? Этим грешат многие пары.

— Ладно, Дебора, не надо. На прошлой неделе Ден схватил винтовку, ушел в лес и едва не убил Викери прямо у тебя на глазах. Это уже не мелкая семейная ссора.

— Ден пытался запугать нас с Гейл, чтобы мы больше не приставали к Майклу насчет убийства Дженни. По его словам, Майкла до сих пор мучили кошмары.

— Вот как? — скептически спросил Дуайт. — Синдром посттравматического стресса армейского ветеринара?

— Не знаю. Ден постоянно ссылается на религию. Возможно, Майкла терзало чувство вины, потому что Дженни так долго пролежала на мельнице, а он этого не знал, ничем не помог.

Откинувшись на спинку стула, Дуайт водрузил одну ногу в ботинке одиннадцатого размера на край стола, словно он снова был на кухне у нас дома и спорил с моими братьями. Дуайт большой, очень большой. Он играл в баскетбол в школе и играл бы за университет штата, но пошел в армию. Декану Смиту настолько нравилось, как Дуайт обращался с мячом, что он присылал наблюдателей на игры с его участием. Большие руки, большие ноги, широкие плечи.

Да, и все остальное в идеальной пропорции.

В то лето, когда мне исполнилось десять лет, мать, чтобы научить меня терпению и удержать подальше от беды, подарила мне отличный бинокль и атлас диких птиц и предложила найти укромное место и сидеть тихо, без резких движений, чтобы наблюдать чудесные тайны природы. Густые заросли жимолости и плюща тянулись вдоль берега ручья напротив того места, где после работы на ферме купались голышом мальчишки. Я неизменно возвращалась домой исцарапанная и искусанная комарами. С тех пор главное достоинство многих мужчин округа Коллтон для меня не является тайной.

Не подозревая о моих воспоминаниях, Дуайт продолжал излагать причины ареста Дена:

— Кроме того, тебе известно не хуже меня, как часто семейные ссоры оканчиваются кровопролитием. Если бы Ден был женщиной, которую обманывал муж, естественно, он стал бы главным подозреваемым. Какая разница, что он мужчина?

— Во-первых, я говорила с другом Дена из Роли, который клятвенно уверяет, что Ден пробыл у него до четверти десятого. До театра ехать, скажем, тридцать пять минут, что у нас получается? Девять пятьдесят, почти десять?

Дуайт нарисовал на листе бумаги перед собой циферблат.

— Прошли почти сутки до того, как ты обнаружила труп. Медэксперт сказал, все «указывает» на то, что смерть наступила в девять часов, но плюс-минус пятьдесят минут алиби еще не делают.

Он снова откинулся назад, щелкая шариковой ручкой.

— Кроме того, этот самый друг помогал Дену разгружать пикап, — продолжала я, — и он категорически утверждает, что в нем не было ружья. — Прежде чем Дуайт смог сделать очевидное возражение, я его опередила: — Да, да, знаю. Ден мог спрятать ружье по дороге между театром и Роли.

Дуайт радостно улыбнулся.

— Вот теперь ты начинаешь говорить разумные вещи. Правда, тут есть один недостаток: никто не видел в «Гончарном круге» ружье. Только винтовку. — Он убрал ногу со стола, и стул с грохотом опустился на пол. — Наверное, сначала я выслушаю его показания, а там видно будет. Ты будешь присутствовать и давать ему советы?

— Если не удастся вытащить сюда Амброза.

— Разумно ли это?

— Кто-то же должен защищать Дена.

— Да, но это обязательно должна быть ты?

— Возможно, и нет, — вздохнула я. — Это все?

— Наверное. По крайней мере, на данный момент.


Еще от автора Маргарет Марон
Дитя зимы

Судьба приводит шерифа Дуайта Брайанта и его жену, судью Дебору Нотт, в маленький городок на Юге Соединенных Штатов, жители которого умеют хранить свою историю и тайны…


Рекомендуем почитать
Боги Гринвича

Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».


Легкие деньги

Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?


Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь

Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.


Начало охоты или ловушка для Шеринга

Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.


Капитан Рубахин

Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.


Договориться с тенью

Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.


Аниськин и сельские гангстеры

«Но-Пасаран» – не какая-нибудь глухая дыра, а крупный совхоз, и дела тут творятся серьезные. Не успел прибыть сюда из города новый участковый, отличник школы милиции Костя Аниськин, как здесь произошло загадочное убийство. Труп мужчины в кустах, да еще и с отгрызенным ухом. Ну, ухо, допустим, ясно кто откусил. А кто убил? Вдобавок в кустах объявился новый труп, на этот раз женский. И опять ухо… Костя – человек городской, здешних порядков не знает, но чует – дурят его деревенские, расследование буксует на месте.


Пелагия и черный монах

То один, то другой монах из Ново-Араратского монастыря видит тень святого Василиска, основавшего Василисков скит. Братия обращается к Митрофанию, прося что-нибудь сделать. Преосвященный отправляет своего помощника на остров, на котором расположен монастырь, чтобы проверить слухи. Но после встречи с Василиском помощник архиерея попадает в больницу с острым расстройством психики. На остров направляется другой следователь…


Пелагия и белый бульдог

«Провинцiальный детективъ» — новый литературный проект Б. Акунина о приключениях сестры Пелагии — удивительной женщины, которой следовало бы быть не монахиней, а сыщицей…Двоюродная тетка преосвященного Митрофания стремится закончить дело покойного мужа и вывести породу бульдогов — совершенно белых и с коричневым правым ухом. Но кто-то вознамерился извести лучших псов ее псарни, что, без сомнения, сведет ее в могилу. Преосвященный Митрофаний просит сестру Пелагию навестить тетку и выяснить, кому мешают бульдоги.


Пелагия и красный петух

Роман «Пелагия и красный петух» завершает трилогию о приключениях непоседливой очкастой монахини, преосвященного Митрофания и губернского прокурора Матвея Бердичевского. На сей раз запутанная нить, которую разматывает сестра Пелагия, заводит ее слишком далеко — туда, откуда, быть может, и вовсе нет возврата…