Костя заметил ее издалека. Так не вписывающаяся в сельский пейзаж собаченция вела себя в полной мере неадекватно. Голубая французская болонка, которой самой природой было предусмотрено возлежать на дорогих диванах перед средневековым камином, задорно кувыркалась в роскошной, существующей только в российской глубинке, пыли. Француженка привставала на задние лапы, замирала на несколько секунд, опять падала, рвала зубами что-то мелкое и плохо видимое, терлась спиной об это что-то и грозно, как ей казалось, порыкивала.
Вообще молодой, только что прибывший в совхоз имени Но-Пасарана участковый Константин Дмитриевич Комаров шел в сельпо по делу. Уже неделю он жил без хлеба и жутко страдал по этому поводу. Для городского, жившего в полной семье Костика полной неожиданностью явился тот факт, что продукты никак не желали сами собой появляться в тех местах, где им, собственно, и положено было находиться по призванию. Нет, он понимал, что колбасу и молоко мама приносит из магазина и даже сам иногда бегал в ближайший универсам. Но он никак не мог предположить, что еда заканчивается так быстро, и что кроме хлеба и сахара в доме должны быть макароны, масло и еще черт знает сколько наименований продуктов питания.
Поначалу юноша даже впал в легкую панику, но потом взял себя в руки и решил, что бунт продуктов – первое испытание на новой должности. И от того, как он выйдет из этого испытания, зависит вся его дальнейшая жизнь и деятельность на ниве искоренения пороков общества. Итак, на первый раз он решил купить батон. А может быть, и еще чего-нибудь очень нужное и полезное в его холостятском хозяйстве. Но работа – есть работа, в школе милиции говорили, что сельский участковый должен быть в курсе всех мелких и крупных событий, происходящих на подшефной территории. Поэтому юноша мгновенно забыл про цель своего визита в магазин и пристально посмотрел на безнадзорное животное. Гуляющая без присмотра и намордника собака – нарушение мелкое, но на безрыбье – и рак рыба.
– Чья собака? – строгим, как ему хотелось думать, тоном спросил он мужиков, лениво щурящихся на солнце на скамейке.
– Мальвинка-то? Да Арькина, – через пару минут ответил один, с пижонистой трехдневной щетиной.
– Кто такой Арь? Как фамилия гражданина? – не унимался Костя.
– Какой еще Арь? Не знаем такого, – обрадовался неразберихе небритый.
– Да вы только что сами сказали, что собака Арькина!
– Ну, точно Арькина. А при чем тут гражданин Арь? – глумился мужик.
– Товарищ, вы что, издеваетесь над представителем власти? – насупил брови Комаров, злясь на себя за то, что по случаю выходного дня вышел в люди без формы и кобуры.
– Да нет, – подал голос другой мужик, видимо, самый культурный и вежливый из всех. Вы просто не поняли моего товарища. Арька – это не гражданин, а гражданка. Вообще-то ее зовут Ариадна, но пока выговоришь – язык сломаешь. Люди никак запомнить не могли: кто Дуриадной ее кликал, кто Мракиадной. Теперь вот научились, сокращаем.
– Ариадна? – немного опешил Костя, его несколько удивило, что в сельской глубинке живет владелица французской болонки, да еще со столь экзотическим именем.
– Ну, точно. И фамилия у нее тоже придурковатая – Савская. И собаку сволочную свою по-буратински назвала – Мальвина. Нам эта гадюка всех кобелей попортила. Как пытается какой уважение ей оказать, такую истерику закатывает – хоть святых выноси. Кусается. Из-за этой стервы все кобели робкие стали. Стыдно сказать – щенков из других сел берем! – и словоохотливый мужик виртуозно выругался.
Костя уже давно его не слушал. День был жаркий, но капли пота, выступившие на высоком чистом лбу молодого человека, не были вызваны повышенной влажностью воздуха. С остановившимся сердцем Костик смотрел на хорошенькую, пыльную болонку, забавляющуюся со своей страшной игрушкой.
На уроках криминалистики ему приходилось видеть всякое, но чтобы среди бела дня мерзкая собаченция нагло трепала человеческое ухо… Юношу замутило. Чтобы скрыть свою слабость, он закрыл глаза и досчитал до десяти. Слабость прошла, но болонка с ухом не исчезли. Псине надоело забавляться с добычей, она улеглась, плотно обхватила ухо лапами и с явным удовольствием принялась завтракать.
– Кто последним видел Ариадну Савскую? – просипел Костик.
Услужливое воображение уже рисовало жуткую картину: мрачная комната, стены забрызганы побуревшей кровью, посредине лежит полуобглоданный труп прекрасной при жизни полуобнаженной женщины. Вокруг трупа, пуская слюни, сидят местные робкие с барышнями кобели с окровавленными мордами. Словно наказывая за неприступность болонку, они пожирают юное тело ее хозяйки. Самое ужасное было в том, что и двуличная болонка принимала участие в трапезе.
– Ах ты, гадость, – вскрикнул Костик и бросился на ничего не подозревающую собачку. – Отдай улику, – орал он, пытаясь завладеть частью тела безвременно погибшей Ариадны или Ари, как звали ее в Но-Пасаране.
Не зря, видно, но-пасаранские кобели так боялись Мальвину. Догадавшись, что незнакомый мужчина хочет отобрать у нее законную добычу, болонка завизжала так, что гуси, мирно щиплющие травку неподалеку, загоготали, построились и красиво поднялись в воздух, решив, что наступил конец света и пришла пора спасаться.
