Дочь Богини - [8]
Советник посмотрел на мое бывшее обручальное кольцо, которое я ранее повесила на шею к тому спасительному артефакту в виде темно-фиолетового камешка аметиста. Глаза друга погрустнели, он стал слишком серьезным:
— Не верь его жестким словам. Я знаю, он любит тебя, иначе оно, — Йен пальцем указал на кольцо, — не осталось с тобой.
— Время покажет.
Потом он наставительно отчитал меня за то, что я опять ничего не ем. Служанки приносят целые подносы с едой, а вечером уносят все обратно. Что поделать, если кусок в горло не лезет? Даже пить толком не хочется. Наверное сказывается проживание с Халлоном, там каждая крошка хлеба и глоток воды были на вес золота. Впрочем, ныть не в моих правилах. Сама выбрала дорожку, по которой идти.
Йен ушел только после того, как удостоверился, что в мой желудок упало пара ложек супа и маленький кусок черного хлеба.
Эх, елки-палки! Столько времени прошло! Восприятие мира не осталось прежним. В логове вражины мне так и не удалось ни разу увидеться с Богиней Макошь, по совместительству мамой. Наверняка, она пробовала вынести мою светлость в астрал, но у нее не вышло. Сейчас я слишком слаба, чтобы без чьей-либо помощи идти туда, хотя очень надо. Мама наверно тоже очень переживает, просматривая мои нити судьбы, запутанные в узлы.
Оставшейся вечер провела в уборной. Зажгла десяток толстых свечей и наполнила бочку горячей водой с эфирными маслами. Сейчас необходимо как можно скорее восстановить силы, а потом идти в астрал за помощью матери-Богини. Запах лаванды успокаивал. Я закрыла глаза и перенеслась в приятные воспоминания.
Тогда еще было все хорошо. Ромка был здоров. Мы вместе ходили собирать травы, потом разбирали их на мелкие пучки. Сколько разных историй за это время он успел мне рассказать — лицедеев звать не надо, они таких точно не выдумают. А как он меня к Виктору ревновал? Смешно так! Все переживал за меня, родной мой братик! А как потом проболтался ему о том, что ночью мы улетаем отсюда навсегда? Ромка чувствовал, что я делаю неправильный выбор и тихим сапом все исправил. Так весело мы в замок еще не возвращались. В тот день, мальчик узнал, что Йен тоже оборотень, только его вторая ипостась феникс. Радости ребенка не было предела. Я уступила Волчонку свою метлу, а сама села с Виктором на спину большой птицы. Умора была первые полчаса. Моя метелка — своеобразное средство передвижения и принимает на себя чужих очень редко. С Ромкой по-выкобенивалась немного, сделала несколько сальто вокруг избушки, попробовала избавиться от наглого наездника, вскоре успокоилась и стала вести себя более менее прилично.
Леший Лаврентий провожал нас со слезами на глазах. Каждый раз он прощался с нами, словно навсегда. Это не удивительно. Все живые существа не знают, сколько им еще отмерено быть в Яви. Мало ли, завтра придет новый леший и Лаврентию заказана путевка в Навь?
Так я просидела в воде, пока та не перестала быть теплой. Обмотавшись большим махровым полотенцем, вернулась в спальню. Щелчком пальцев зажгла свечу на столе. Она загорелась веселым огоньком и озарила своим светом опустившуюся темноту. Вот было мое удивление, когда резко развернувшись на пятках, столкнулась лбом с Виктором. У-у-у. Больно! По-детски сморщила носик и потерла рукой покрасневший лоб.
— Екарный бабай! Напугал!
И это правда! Он беззвучной тенью просочился в мои покои. Я не слышала привычного скрипа двери или тихого шарканья обуви, даже половицы и то не скрипят под его ногами. Вот что значит князь! Никто не решается идти против господарьской особы!
— Тебе колокольчик на шею повесить надо, иначе меня скоро заикой оставишь.
— Ну извини, — ехидно, без тени смущения произнес он, — Ты не лучше, так что вдвоем заикаться будем. К тому же, с твоими выходками, я еще и поседею знатно, в свои-то тридцать лет.
— А что? Тебе пойдет легкая седина! — не смогла обойтись без едкого комментария я, — Шарма прибавит, да и изюминкой будет.
Задорные голубые глаза резко помрачнели. На лице заиграли желваки. Он глубоко вздохнул и досчитал про себя до десяти. Видимо, это не помогло расслабиться, потому что через краткий миг, я оказалась прижатой к стене в стальном захвате любимых рук. Полотенце не удержалось и упало к его ногам.
Я залилась пунцовым цветом и стала прикрывать руками особо важные места. Виктор смутился и стал неуверенней. По выражению лица было заметно, как он борется с собой. Видно, как он хочет прикоснуться к моей коже, поцеловать… про остальное вообще молчу…слишком возросло напряжение между нами, даже свеча на столе на это намекала, испуская языки пламени до потолка.
Прислонила голову к стене и ожидала дальнейших действий. Не спроста он зашел ко мне в столь поздний час, да и голая девушка тоже далеко не собеседник. Напряженным взглядом он прошелся по моему телу: сверху-вниз несколько раз, будто проверял, все ли на месте. Мда. Благо, мне никто ничего не оторвал по дороге сюда, иначе князя бы хватил удар.
Виктор облегченно вздохнул, но вновь напрягся, заметив под левой грудью шрам размером с ладонь. После того, как тихо выругался, он поднял взгляд своих темно-синих глаз. На удивление, его голос оставался спокойным и мягким:
Никогда бы даже в голову не пришло, что стану ведьмой, причем не обычной, а природной! Совсем неожиданно познакомлюсь с Богиней Макошь и стану ее избранной. Ладно бы, если злоключения на этом закончились, так я умудрилась попасть в руки инквизиции, благо румынский князь Виктор волшебным образом выкупил меня. Но что ему за это нужно? Конечно же служба! На свою беду, мне придется найти древний артефакт. Но что меня ждет впереди? Приключения? Схватки? Любовь или смерть?
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.