Дочь Белого меча - [74]

Этот странный разговор занял дюжину лепт – а может, и больше.

После этого шаман уронил руки, а волк упал на пол, громко стукнув суставами.

И снова свет стал ярче. Ягмаре показалось, что по углам шевельнулись непонятные тени.

Старший служитель поднял голову и крикнул:

— Закрывай!

Тут же заскрежетало железо.

— Пойдёмте все в более подходящее место, — сказал маг Масани.

Сидя рядом с Сизым Пером, Ягмара заметила, насколько он измождён. Вчера во время землетрясения ему сломало несколько рёбер, но, надо полагать, лечение Бекторо пошло ему на пользу – он нормально двигался и не морщился от боли. Однако внутренние силы его явно были на исходе…

— Белая Сова облетела все окрестности, — сказал он. – Самого Черномора она не нашла, но есть много следов, что он побывал… в разных местах… Три больших кочевья мертвы на три четверти, крепостец Аркаим мёртв наполовину. И множество малых кочевий, конных и оленьих… Уцелевшие люди ставят кумиры Черномору и проносят ему жертвы… кровавые жертвы. По дорогами и просто по степи скитается великое множество людей без имущества и без цели. Камневеры обращаются к своим камням, но камни молчат. Родники и ручьи стали горькими, некоторые текут кровью подземного железа, лесные звери бегут, как от пожара. Кто-то выкладывает круги в траве, вызывая древние силы, но и круги молчат…

Он потянулся за водой, с усилием сделал несколько глотков. Казалось, вода не идёт ему в горло.

Вошла Бекторо, обменялась какими-то знаками с магом, вышла.

— С чистого неба бьют молнии и падают камни, — продолжал шаман. – И что-то совсем злое творится у кладбищ мертвецов – но туда Белая Сова не посмела заглянуть. Нет, мертвецы не встают, но… она сказала «тёмные гиганты». Я переспросил, однако объяснить она не смогла… Их вокруг нас собралось уже до дюжины, а может, и больше.

— Кем был наш волк, узнать не удалось? – спросил Ний.

— Нет. Он не был волком, но не был и человеком… Если бы не железо вокруг, мы с Вазилой смогли бы поговорить с ним… тем, внутренним… А пока – нет.

— Отложим, — сказал Акболат. – Она посмотрела, куда я просил?

— Да. Но только издалека.

— И?

— Следов много, но чьи и куда ведут, не разобрать.

— Понятно… то есть по-прежнему ничего не понятно. Это всё?

— Ну, то, что с птицами странное творится – это мы и сами видели…

— А ты спросил про тех птиц?

— Спросил. Но… она боится.

— Могучий шаман может бояться?

— Может. Она с детства… ну, с тех пор… стала бояться птиц. Потом, конечно, перестала… но не до конца.

— Может так быть, чтобы этих «тёмных гигантов» поднимали именно те птицы?

Сизое Перо надолго замолчал.

— Если бы я сам смог выйти в Верхнее небо… — начал он.

— Нет, — сказал Акболат. – Нет. Считай, что я ни о чём не спрашивал. Это был пустой вопрос.

Двор немного расчистили – надо же было как-то добраться до очага и готовить пищу. На дрова пошли обломки галерей. За столом все сидели мрачные и унылые, молча хлебали чечевичную похлёбку с луком. После того как все поели и служки принялись драить миски и котёл, Акболат позвал Ягмару с собой. Они поднялись на уцелевшую часть галереи. По ту сторону стены продолжал лить дождь.

— Пока никому не говорил, — начал Акболат, глядя на дождь, — тебе скажу… Я думаю, Черномор мечется сейчас повсюду, потому что его преследует Снегурко. Но в метаниях этих он набирает силу – сея страх и панику. И в какой-то момент он решит, что может повернуться и дать бой. Почему-то мне кажется, что он сделает это здесь…

— Почему?

— Не знаю. Вроде бы неразумно – тут и железо, и чары, сквозь которые он пока не смог пробиться, и мы ему совсем не друзья… да и у Бекторо есть немалая сила, чтобы с ним сразиться и хотя бы устоять. Но он придёт сюда, к этой клетке, в которую нас загнал, и мы ему будем зачем-то нужны.

— Но почему ты в этом так уверен?

— Я же много лет в него просто вживался – ну, ещё до того, как всё это случилось… Я видел в нём огромную опасность. И неспроста он навестил наш дом… думаю, неспроста. И потом, когда был вморожен рядом с ним… от него что-то продолжало исходить, и я… да, именно вживался в него. Я стал очень хорошо понимать, чего он добивался раньше и чего хочет всё это время…

— Чего же?

— Мастер уже сказал. Стать единственным богом Ойкумены.

— Тогда… Тогда куда же денутся остальные боги?

— Кого-то он убьёт, от кого-то отвернутся люди, и боги постепенно станут простыми… не знаю, как сказать… наподобие леших, русалок, джиннов… Кто-то пойдёт к нему в услужение, кто-то попытается сопротивляться… Так уже было когда-то, когда Ойкумена была совсем маленькой. Греки это помнят.

— Но боги же могут объединиться…

— В том-то и беда, что их самомнение им этого не позволяет сделать. Они непрерывно враждуют друг с другом. Говорят, что Ахура Мазда и Ангра Маинью были братьями-близнецами и когда-то души друг в друге не чаяли… Я питал надежду, что Лютобог сумеет вразумить прочих богов, потому что имеет над ними всеми силу. Но ему, похоже, уже нет дела до мира людей…

— Ты говоришь ужасное.

— Происходит куда более ужасное… Впрочем, мы отвлеклись. Я хотел поделиться с тобой некоторыми соображениями. Смотри: первоначальный план Черномора был такой: привести туда, к нему, его дочь от Вальды. Не знаю, зачем, скорее всего, чтобы занять место Лютобога — и для этого он приложил немало усилий… Этого не получилось – пришла ты, моя дочь от Бекторо. И тогда он придумал новый план: он свёл здесь, в этом довольно-таки закрытом от волшебства месте Бекторо и тебя. И меня. Подозреваю, что все остальные попали сюда хоть и по его воле, но как наши спутники…