Дочь Белого меча - [58]

— Я вот что подумал… — сказал Ний. – Как мы – обратно?

Ягмара посмотрела в сторону перевала. Ей показалось, что там что-то движется. Но без шапки она не могла рассмотреть ничего, а просить Ния не хотелось ни о чём.

Обратно… А ведь мы не дойдём, подумала она. Еды нет никакой…

Она с ненавистью посмотрела на Ния. Умом она понимала, что он не виноват ни в чём и что он умрёт вместе с нею… с ними… ладно, не умрёт, но выбьется из сил и останется в снегу на перевале – на годы, на десятки лет… но ненависть не зависела от ума. Безнадёжность, страх, паника – всё это рождало ненависть.

— Я не знаю, как обратно, — сказала она.

— В этих… твоих вещах, которые велела купить Бекторо… — неуверенно сказал Ний, — ничего подходящего нет?

— Не знаю, — огрызнулась Ягмара. — Я не волшебница.

— Вы виделись с Бекторо? – спросил Акболат.

— Виделись. Она… помогла.

Ягмара и сама собиралась посмотреть на волшебные вещи, но теперь, после подсказки Ния, ей этого делать категорически не хотелось. Вот куда он лезет?..

— Он возвращается, — сказал Ний.

— Кто?

— Этот, лохматый. Снегурко.

— Он нас убьёт? – спросила Ягмара отца.

— Не думаю, — медленно ответил тот. – Наверное, заморозит… как меня тогда…

Ягмара развязала торбу, поводила рукой над вещами. Ничто не отозвалось. Хотя… хотя… Она взяла серебряный пояс. Пропустила его между пальцами. Что-то повлекло её вперёд. Она прошла с десяток шагов и бросила поясок в снег.

Ничего не произошло.

Она вернулась.

— Что нам делать? – спросила она отца.

Тот покачал головой:

— Не знаю… я ведь тоже не волшебник.

— Жаль, — сказала Ягмара. – Жаль, что всё так кончится.

— Яга, — сказал Ний. – Не злись на меня. Я ведь ничего не знал.

— Но теперь знаешь?

— Теперь знаю.

— Тогда не проси.

— Всё-таки попрошу. Сломай иглу.

— Зачем?

— Чтобы не мучиться.

Ягмара помолчала. Она хотела сказать – да мучайся, мне-то какое дело? – но это было бы неправильно. Эти слова за неё сказал бы Ангра Маинью… Она протянула руку к притороченной к поясу сумке – и наткнулась на рукоять маленького ножа. От рукояти ударила мелкая дрожь, пробившая руку до плеча.

Она вынула нож из ножен и стала смотреть на него. Он снимал чары и накладывал чары… с дверей и на двери…

С дверей…

Что-то шевельнулось в голове.

Она взяла медвежий бубен и стукнула в него. Ничего не произошло. Но она продолжала стучать, поворачиваясь из стороны в сторону. Шеру спрыгнул с плеча Акболата, подбежал к ней, потом метнулся по снегу прочь. Остановился, оглянулся.

Ягмара пошла за ним. Слышно было, как следом двинулись мужчины.

Время от времени Ягмара стучала в бубен. Всё ещё ничего не происходило.

Кот вёл их к воротам дворца.

И тут сзади раздался страшный звук – хрясткий удар чем-то очень тяжёлым по большому и хрупкому. Ягмара в испуге оглянулась. Неслышно подкравшийся и внезапно налетевший из снежной пыли получеловек-полумедведь вдруг остановился. Вернее, он не остановился, он продолжал стремительно бежать, перебирая ногами с нечеловеческой быстротой, но при этом не приближался ни на шаг. Он оставался там, где Ягмара бросила серебряный пояс…

— Бегом! – крикнула Ягмара. – Он там не навсегда застрял!

И они побежали к воротам.

У самых ворот безжизненно лежал Колобок. Кот остановился над ним. Ягмара нагнулась и подняла Колобка на руки. Он был твёрдый и холодный, и она поняла, что он умер.

Шеру ошибся. Колобок уже не поможет…

Ний протянул руки. Ягмара передала ему мёртвого Колобка. Всё скоро кончится, подумала она. Сил уже не осталось.

Она всё-таки стукнула в бубен.

И вдруг…

Нет, это были не искры и звёздочки. Просто перед воротами на миг образовалось непонятное. Ягмара не знала, как это описать… просто показалось, что всё, что перед нею – нарисовано на бумаге. Она стукнула ещё раз и ещё. Да, это была картина – или, скорее, занавес, причём разрисованный довольно грубо…

И тогда она снова достала нож с коротким клинком и разрезала этот занавес сверху вниз.

Из прореза пахнуло лесной сыростью и теплом…

Это была неглубокая лощина, по дну которой, журча по камням, тёк ручей. Деревья по краям лощины почти смыкались кронами, поэтому стоял сумрак, в первые лепты показавшийся почти ночною тьмой – в сравнении с сиянием заснеженной долины. Они стояли на самом дне, на мокрой гальке. Потом Ягмара догадалась оглянуться. Прореха зияла. Ягмара провела вдоль неё навершием ножа – прореха закрылась. Теперь позади них лощина загибалась, терялась за чёрной скалой…

— Где мы? – спросил Ний.

— Наверное, там же, где и были, — сказала Ягмара. – Просто так это выглядит на самом деле…

— И мы сюда могли идти… не через верх?

— Возможно. Не знаю. Не знаю я!.. – она вдруг сорвалась на крик.

— Тише, дочка, — сказал Акболат. – Тут тоже кто-нибудь может быть…

— Да, — согласилась Ягмара. – Я буду тише. Совсем тихо. Могу вообще молчать.

— Пойдёмте, дети, — сказал Акболат. – Даже если это более простой путь, нам надо торопиться.

Идти оказалось нелегко. Камни скользили под ногами, подворачивались. Потом пришлось выбираться наверх, потому что русло стало совсем непроходимым. Здесь было много бурелома, идти тоже было нелегко – пока не вышли в редколесье.

Тут их и застали сумерки.