Добыча золотого орла. Пророчество орла - [19]
— Уж тебе ли не знать, Макрон? Наградит тебя центурион или нет, зависит не только от заслуг, но и от удачи. Как доложат командующему или легату, как ему возомнится. Одни остаются ни с чем, тогда как другим… — Максимий многозначительно взглянул на Катона, — награды, похоже, преподносят на блюдечке. Что поделаешь, так устроен мир. Ты согласен, центурион Катон?
— Так точно, командир, — отчеканил Катон, заставив себя улыбнуться. — В мире много несправедливости.
— Несправедливости? — повторил, словно передразнивая его, Максимий. — Да, это правильное, верное слово. Ты ведь, небось, и много других таких знаешь?
— Командир?
— Ну у тебя на уме полно всяких хитрых словечек, чтобы меня подначивать?
— Командир, да у меня и в мыслях ничего такого…
— Ладно, расслабься.
Максимий ухмыльнулся, пожалуй слишком широко, и поднял руку.
— Все в порядке, парень, никаких обид. Ты провел большую часть жизни не в строю, обучаясь ратному делу, а засунув нос в пыльные свитки, а с этим ведь ничего не поделаешь, верно?
— Так точно, командир, — буркнул Катон, глядя под ноги, чтобы скрыть одолевавший его гнев. — Но я стараюсь это исправить.
— Конечно, парень, а как же иначе, — прогромыхал Максимий, подмигивая Антонию и Феликсу. — Все ребятишки чему-то научаются рано или поздно.
— «Рано или поздно» — это когда, командир?
На сей раз Катон взглянул командиру прямо в лицо, и Максимий, приметив в глазах юного центуриона искорки гнева, слегка улыбнулся и похлопал Катона по плечу.
— Это всего лишь фигура речи, сынок. Ничего больше. Уразумел?
— Так точно, командир, — отчеканил Катон с легким кивком. — Я могу вернуться к своим бойцам?
— Да не дуйся ты, Катон.
Это, конечно, тоже подначка, и Катону непросто было справляться с накатившим гневом. Он прекрасно понимал, что Максимий намеренно пытается вывести его из себя, чтобы выставить посмешищем в глазах остальных центурионов. Его так и подмывало ответить тем же, высказаться в свою защиту, указать на свои заслуги, на украшающие портупею награды. Но это бессмысленно и глупо. У того же Максимия, да и у других заслуженных центурионов, наград куда больше, и вряд ли Катону удастся упрочить авторитет с помощью неуместного хвастовства.
Тех, кто уступал ему по части наград, похвальба может только задеть, что тоже не добавит ему популярности. А уж любая попытка открыто возмутиться поведением Максимия — прямое нарушение субординации, что лишь усугубит ситуацию. Как ни крути, а остается, скрепя сердце, терпеть сложившееся положение, постоянно ожидая со стороны командира еще каких-нибудь колкостей. В конце концов, тот просто использовал преимущество своего статуса, и Катон понимал, что тут уж ничего не попишешь. Хуже всего, что и некоторые центурионы открыто поддерживают командира. «Остается одно: не поддаваться унынию, не позволить себе сорваться или сломаться. Нужно ждать, пока все переменится к лучшему», — мысленно убеждал себя Катон, горестно улыбаясь.
А ведь в глубине души он считал, что готовить настоящих солдат армия может и по-другому. Тяготы военной службы — не только физические, но и моральные. Это неизбежно, но нет ни малейшего смысла их усугублять. Максимий, видимо, смотрел на дело иначе, и было очевидно, что при таком подходе он доведет Катона до срыва с той же неизбежностью, с какой ночь сменяет день. Единственное разумное решение, которое пришло Катону в голову, — просто держаться от Максимия подальше и постараться как можно реже попадаться ему на глаза.
Оглянувшись назад, где в хвосте колонны маршировала его центурия, Катон нахмурился.
— Командир, — обратился он к Максимию, — мне кажется, мои люди начинают отставать. Прошу разрешения вернуться к подразделению и навести порядок.
Максимий окинул юношу долгим взглядом прищуренных глаз, и Катон уже начал опасаться, что просьба будет отклонена. Но командир когорты кивнул:
— Отправляйся. Выровняй строй и не допускай сбоев.
— Есть, командир!
Катон отсалютовал, повернулся и, сопровождаемый взглядом Максимия, размашистым шагом направился в хвост колонны, где маршировали запыленные, потные легионеры.
— Макрон?
— Да, командир?
— Насколько хорошо ты знаешь этого мальчишку?
— Надеюсь, командир, достаточно хорошо, — осторожно ответил Макрон. — Мы знакомы с тех пор, как он поступил во Второй легион новобранцем.
— Даже так? — Брови Максимия изогнулись дугой. — Это что же получается, сейчас соображу… два года. Да, солидный срок.
Даже Макрон уловил в словах командира плохо скрытый сарказм и для себя решил, что Катона следует защитить, чтобы у Максимия не сложилось неверное суждение о юном центурионе. Первое впечатление особенно важно и, как правило, держится долго, а Макрону вовсе не хотелось, чтобы ветераны неверно судили о его юном друге, тем паче что тот впервые в жизни командует собственным подразделением, а это само по себе нелегкое испытание. Макрон знал, что некоторые легионеры в Шестой центурии ропщут по поводу назначения нового командира, который моложе некоторых рядовых. Не слишком удачным казался ему и выбор Фигула на должность оптиона. Фигул всего на несколько месяцев старше своего центуриона, хорошо еще, что его внешний облик достаточно внушителен, чтобы и у самых дерзких рядовых даже мысли не возникло нарушить субординацию.
Рим, 61 год до нашей эры. Жизнь юного Марка Корнелия внезапно и круто меняется. Его отец, бывший центурион, убит, а сам Марк и его мать проданы в рабство. Судьба разлучает его с матерью, и Марк попадает в школу гладиаторов. Вот первый урок, который ему преподают: «Забудь о своей прежней жизни. Теперь твой дом здесь. Все, что тебе остается, — это учиться драться и выживать. Если ты преуспеешь в учебе, то будешь драться на арене и, быть может, умрешь как настоящий мужчина. Или же будешь вознагражден славой и богатством».
Рим, период ранней Империи. Префект преторианской гвардии Катон и его друг центурион Макрон вернулись с победой из Британии. Но невесело у них на душе – родив сына, скончалась прекрасная супруга префекта, которая, как теперь выясняется, изменяла мужу при жизни и наделала неподъемных для солдата долгов. Однако на этот раз Рим не узнает, каков Катон в гневе: его, не успевшего даже чуть-чуть отдохнуть, посылают в Испанию, подавлять восстание рабов. Может, хоть это отвлечет префекта от ярости и мрачных мыслей… Не тут-то было: испанскую экспедицию возглавил жестокий интриган сенатор Вителлий, и он явно не просто так собирает «под орлов» вдали от Рима всех своих главных врагов…
Саймон Скэрроу – лучший из лучших. Он – живой классик исторического экшена. Его серия «Орлы империи» давно стала культовой, а каждый роман из нее был мировым бестселлером. Залог успеха его книг – английская обстоятельность, достоверность и внимательность к деталям в сочетании с американским динамизмом и древнеримской жесткостью. Римская империя, 54 год. Префект Катон и центурион Макрон вернулись домой после удачной испанской кампании. Но Рим сильно изменился за время их отсутствия. Император Клавдий отравлен, и на трон взошел его приемный сын Нерон.
Для вольноотпущенника Квинта Лициния Катона, получившего римское гражданство из рук самого императора Клавдия, служба в армии — шанс занять достойное место в жизни. Однако для сослуживцев новобранец — «белая ворона», и выскочка из столицы вряд ли достоин служить под Серебряным орлом прославленного Второго легиона.В кровавых стычках с племенами германцев Катон завоевывает уважение товарищей. Но суровые испытания только начинаются. Легиону предстоит экспедиция на таинственный, окутанный туманами, загадочный и угрюмый остров Британия, варварские племена которого не сумел покорить даже Юлий Цезарь.
Богат и благословен оазис Сирийской пустыни — Пальмира, лежащая на перекрестье караванных путей. Но судьба царства, попавшего в поле притяжения двух могучих империй, незавидна: здесь зреет битва между Парфией и Римом. Похоже, престарелый правитель Вабат не в силах удержать бразды правления, и в Пальмире вспыхивает мятеж, раздуваемый соседями-парфянами. На кого положиться, если один сын у правителя оказывается предателем-мятежником, другой — ветреным гулякой, а третий и вовсе дурачок? Но до Рима уже долетел сигнал тревоги, и верные боевые товарищи центурионы Катон и Макрон повели своих солдат на подмогу запертому в цитадели Пальмиры гарнизону правителя… Успеют ли они вовремя?
Вот уже год как римские легионы под командованием Авла Плавта воюют в Британии. Приказ императора Клавдия однозначен: пленить вождя бриттов Каратака. Римляне уготовили для него хитроумную ловушку. Однако Каратак оказался еще хитрее. Теперь огромной орде туземцев противостоит лишь Третья когорта, в рядах которой воюет и центурион Катон – молодой, но многообещающий командир. Римляне выстояли в кровавой бане, но Каратаку удалось уйти. Приказ императора не выполнен… Третью когорту подвергают децимации – каждый десятый воин должен быть казнен.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.
Конец второго века до Рождества Христова. Последние десятилетия существования Римской республики. Гай Марий – талантливый полководец, он выигрывает одно сражение за другим, но сталкивается с завистью и враждебностью представителей римских аристократов. Однако Марий упорно идет к поставленной цели, ведь сирийская прорицательница предсказала, что он будет консулом семь раз и станет Первым Человеком в Риме. Луций Корнелий Сулла – истинный патриций, но он нищий, потому ему никогда не войти в сенат, а уж о том, чтобы стать консулом, не может быть и речи.
Конфликт между Англией и Францией в XIV веке вылился в Столетнюю войну, в Европе свирепствуют грабежи и насилие. Пасхальным утром 1342 года в английскую деревню Хуктон врываются арбалетчики под предводительством человека, который носит «дьявольское имя» Арлекин, и похищают из храма реликвию – по слухам, это не что иное, как Святой Грааль… Сын погибшего в схватке настоятеля, молодой лучник Томас, не подозревая, что с Арлекином его связывают кровные узы, клянется отомстить за убитых и возвратить пропажу, за которой отправляется во Францию.
Битва при Азенкуре – один из поворотных моментов в ходе Столетней войны между Англией и Францией. Изнуренная долгим походом, голодом и болезнями английская армия по меньшей мере в пять раз уступала численностью противнику. Французы твердо намеревались остановить войско Генриха V на подходах к Кале и превосходством сил истребить захватчиков. Но исход сражения был непредсказуем – победы воистину достигаются не числом, а умением. В центре неравной схватки оказывается простой английский лучник Николас Хук, готовый сражаться за своего короля до последнего.
О короле Артуре, непобедимом вожде бриттов, на Туманном Альбионе было сложено немало героических баллад. Он успешно противостоял завоевателям-саксам, учредил рыцарский орден Круглого стола, за которым все были равны между собой. По легенде, воинской удачей Артур был обязан волшебному мечу – подарку чародея Мерлина, жреца кельтских друидов… И пусть историческая правда погребена в той давней эпохе больших перемен, великого переселения народов и стремительно зарождающихся и исчезающих царств, завеса прошлого приоткрывается перед нами силой писательского таланта Бернарда Корнуэлла. Южной Британии в VI столетии грозило вторжение германских варваров.