Добрый доктор - [23]
— Чем это вы заняты?
— Кое-что планирую. Что вы делаете завтра?
— У меня выходной.
— Хотите со мной в поход?
— Куда?
— Просто немножко пошатаемся. Это сюрприз. Поедемте, Фрэнк!
— Хорошо, — сказал я. — Почему бы и нет?
Я думал, что речь идет об очередном небольшом походе, какие мы часто совершали вместе. Но все оказалось иначе. С самого начала Лоуренс придавал походу огромное значение. Дважды за ночь я просыпался и видел, что он по-прежнему сидит на койке, рассматривая карту. В восемь тридцать он разбудил меня, весь дрожа от нетерпения. Он уже собрал целый рюкзак: сандвичи, пиво, крем от загара…
Утро было ясное, лучезарное. Трава блестела, как металлическая. Мы поехали в сторону границы. Минуя деревни, видели, как люди набирают воду в ведра, умываются, готовят на кострах еду. Всюду, куда ни глянь, копошилась жизнь. Деревья и прочие растения словно бы тянулись к небу, энергично противясь гравитации. По обе стороны от шоссе ответвлялись многочисленные проселки. Одни были снабжены указателями с названиями ферм и маленьких селений. Другие оставались анонимными. Мы свернули налево, на один из безымянных проселков. Глубокие колеи были слишком широки для машины Лоуренса. Ее все время подбрасывало на ухабах, но в это утро даже тряска вторила пульсу жизни, попадала в ритм, в котором билось сердце этой земли. Проселок шел параллельно какой-то реке — я приметил на карте темно-синюю линию. Наконец дорога оборвалась в тенистых, прохладных зарослях. За стеной бамбука я увидел поток. То был скорее ручей, чем река, но деревья на его берегах буйно зеленели.
Лоуренс замер, глядя на воду.
— Спорим, здесь водится рыба, — сказал он. — Вы увлекаетесь рыбалкой, Фрэнк?
— Когда-то увлекался. Потом надоело.
— Ну, для рыбалки нужно терпение. Как по-вашему, крокодилы здесь есть?
— Тут слишком мелко.
Он облегченно вздохнул. Очевидно, в дикой местности ему было не по себе, особенно почему-то сегодня. Мы вылезли из машины, и поход начался. Лоуренс повел меня вверх по реке. Мы то шлепали по грязи, то брели по щиколотку в воде. Я пропустил Лоуренса вперед. Его рюкзак, набитый под завязку, плыл сквозь чащу. Иногда Лоуренс оглядывался — лицо у него было сосредоточенное, напряженное — и подмигивал. Периодически он останавливался свериться с картой, хотя мы ни на шаг не отклонялись от потока. У меня впервые за много месяцев стало хорошо на душе. Я и забыл, как отрадно сбежать туда, где нет ни людей, ни построек, вырваться из привычной обстановки. Под деревьями было прохладно. Привольно.
Кое-где нам приходилось перебираться по камням или идти вброд. Я спокойно шагал, хлюпая в темной воде, но лицо Лоуренса всякий раз искажала тревога.
— Вы уверены, тут точно нет крокодилов? — вновь спросил он.
— Поклясться не могу, — отозвался я. — Скорее всего, нету.
Конечно, никаких крокодилов в речке не было, но мне нравилось, что Лоуренс нервничает. Через некоторое время я вырвался вперед. Сзади доносилось чавканье его сапог по грязи, да шлепки — он убивал комаров.
Через час мы подошли к месту, где река образовывала омут у подножия скалы, с которой низвергался водопад. Красивое, нетронутое место. Мелкие водяные брызги, отскакивая от камней, орошали листья папоротников, растущих в расщелинах скал.
Мы кого-то спугнули: в воду бросилась ящероподобная тварь с длинным телом.
— Я же говорил: здесь крокодилы!
— Это не крокодил, а варан, — ответил я. — Глядите, вон он плывет!
Громадное скользкое существо, энергично загребая лапами, проплыло вдоль скалы, а затем, подтянувшись, начало карабкаться по расщелине. Оно преодолело вертикальную стену, залезло на террасу и пропало из виду. Но перед моими глазами еще долго стояла эта ящерица с недоброй, древней как мир чешуйчатой мордой.
Впрочем, я все-таки выкупался. Лучшего места для того, чтобы сделать привал и перекусить, мы бы не нашли. Массивные теплые камни. Солнечные лучи, длинными копьями пробивающиеся сквозь листву. Раздевшись, я поплыл туда, где вода бурлила и кипела. Ко мне частично вернулись те чувства, которые я испытывал давно, во время своих одиноких странствий по бушу. Но, разумеется, теперь я не один. Здесь со мной Лоуренс. Мой друг.
Он сидел поодаль, уткнувшись подбородком в колени, и наблюдал за мной. На его лице выражалось огорченное недоумение. По-видимому, хаос дикой природы действовал на него угнетающе. Ему явно хотелось выдрать все заросли и разбить на их месте газон. Я подплыл поближе, поманил его рукой:
— Идите купаться!
Он покачал головой:
— Мне и здесь хорошо.
— Вода отличная!
— Хотите пива?
— Что ж, может, и поедим заодно?
Я выполз на берег и, не вытираясь, улегся на камень.
— По сандвичу?
— Здесь?
— А почему нет?
— Не знаю… Еще рано. Я рассчитывал, что мы поедим повыше.
— Повыше? Что это вы затеяли?
— Мы еще не пришли на место, Фрэнк.
— На какое место?
— У нас поход, помните?
— Ja.
Он снял очки. Протер рукавом. Повернул ко мне свое по-детски невинное лицо, на котором выражался легкий испуг.
— Видимо, я не был с вами до конца откровенен.
Я молча выжидал.
— Точнее, слово «откровенен» тут не подходит.
— А какое подходит?
— Я не все объяснил. Это действительно поход. Увеселительная прогулка.
Путешествия по миру — как символ пути к себе в поисках собственного «я».Страсть, желание — и невозможность их удовлетворить.Ярость, боль — и сострадание.Отношения со случайными попутчиками и незнакомцами, встреченными в пути, — как попытка понять самого себя, обозначить свое место в мире.В какой-то миг герою предстоит стать Ведомым.Потом — Любовником.И, наконец, Стражем.Все это удивительным образом изменит его жизнью…
«Арктическое лето» – так озаглавил свой последний роман классик английской литературы XX века Эдвард Морган Форстер. В советское время на произведения Форстера был наложен негласный запрет, и лишь в последние годы российские читатели получили возможность в полной мере оценить незаурядный талант писателя. Два самых известных его романа – «Комната с видом на Арно» и «Говардс-Энд» – принесли ему всемирную славу и входят в авторитетные списки лучших романов столетия.Дэймон Гэлгут, сумевший глубоко проникнуться творчеством Форстера и разгадать его сложный внутренний мир, написал свое «Арктическое лето», взяв за основу один из самых интересных эпизодов биографии Форстера, связанный с жизнью на Востоке, итогом которого стал главный роман писателя «Путешествие в Индию».
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Джорджи Ютленд под сорок, профессию медсестры и романтические мечты о родственной душе она променяла на тихую жизнь домохозяйки в рыбацком поселке на западном побережье Австралии. Ночи напролет, пока домашние спят, она сидит в Интернете и тихо спивается. Но внезапно в ее судьбу входит Лютер Фокс – браконьер, бывший музыкант, одинокая душа. Изгой.Действие этого романа с подлинно приключенческим сюжетом разворачивается на фоне удивительных пейзажей Австралии, жесткий реалистический стиль автора удачно подчеркивает драматизм повествования.Роман австралийского писателя Тима Уинтона (р.
Ник Гест, молодой человек из небогатой семьи, по приглашению своего университетского приятеля поселяется в его роскошном лондонском доме, в семье члена британского парламента. В Англии царят золотые 80-е, когда наркотики и продажный секс еще не связываются в сознании юных прожигателей жизни с проблемой СПИДа. Ник — ценитель музыки, живописи, словесности, — будучи человеком нетрадиционной сексуальной ориентации, погружается в водоворот опасных любовных приключений. Аристократический блеск и лицемерие, интеллектуальный снобизм и ханжество, нежные чувства и суровые правила социальной игры… Этот роман — о недосягаемости мечты, о хрупкости красоты в мире, где правит успех.В Великобритании литературные критики ценят Алана Холлингхерста (р.
Марк Хэддон — английский писатель, художник-иллюстратор и сценарист, автор более десятка детских книг. «Загадочное ночное убийство собаки», его первый роман для взрослых, вошел в лонг-лист премии Букера 2003 года, в том же году был удостоен престижной премии Уитбреда, а в 2004 году — Литературного приза Содружества.Рассказчик и главный герой романа — Кристофер Бун. Ему пятнадцать лет, и он страдает аутизмом. Он знает математику и совсем не знает людей. Он не выносит прикосновений к себе, ненавидит желтый и коричневый цвета и никогда не ходил дальше, чем до конца улицы, на которой живет.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод. Двое друзей — преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», — заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…