Добрый ангел смерти - [17]

Шрифт
Интервал

— Вон та твоя, — указала мне Даша на правую койку. — Будешь днем здесь сидеть, а вечером, когда народ пьяный — гуляй себе по палубам, только не заблудись!

— А плыть долго? — спросил я.

— Смотря куда, — рассудительно ответила Даша. — Тебе ж до этого, до Комсомольца надо?

— До какого комсомольца?

— Ну залив Комсомолец.

— А зачем он мне?

— Нюра сказала, что ты на Мангышлак хочешь? Так это самая ближняя точка, после Гурьева мы туда пойдем, а потом уже в другую сторону, до Мумры…

Я задумался. Залив Комсомолец? И название какое-то не казахское, да еще и неизвестно, как мне оттуда потом выбраться? Что там есть? Порт? Город? Рыбацкая деревня?

— Даш, а там что, приставать завод будет? — спросил я.

— А чего ему там приставать? Нет, рыбу примем от тралеров, покрутимся денек-два и дальше.

— А как же я сойду?

— Договоримся с каким-нибудь судном, — уверенно пообещала Даша. — Ладно, сиди тут, если захочешь — водка в тумбочке под столиком, вода в кране. Там же в тумбе консервы, если проголодаешься. А мне на летучку надо.

Плавно открылась и закрылась тяжелая овальная дверь. Я остался один.

Присел на свою кровать. Потянулся к окошку и, отодвинув самодельную салатовую занавесочку, выглянул на волю. Перед окошком, метрах в двух, был виден покрашенный серой краской бортик, за которым проплывал мимо невидимый берег.

Только полоска голубого, пропеченного солнцем неба — вот и весь вид из окна на знаменитую волжскую природу.

Я прилег на койку и прислушался к тишине. Тишина оказалась довольно громкой — какие-то глубинные жужжания и шумы, казалось, отовсюду проникали в каюту. Но отсутствие резких звуков делало эти шумы мирными, естественными, как шум природы. Все это было хорошим фоном для размышлений.

Мне вспомнился только что отчаливший город Астрахань. Вспомнился с благодарностью. Я поднес правую руку к носу, понюхал ладонь и улыбнулся устойчивому запаху черной икры. Потом автоматически подставил под нос вторую ладонь, и тут уже крепкий запах корицы победил соленый запах икры. Это меня не огорчило, наоборот — я словно получил еще одно доказательство разнообразия жизни и ее запахов. И вспомнил Киев, Пущанское кладбище, папку с рукописью, вытащенную из могилы. Дальше вспоминать Киев не захотелось, и я снова понюхал ладонь правой руки. Меня позабавило, как запах мог переключать воспоминания и мысли. Я улыбнулся недавнему прошлому ленивой, немного сонной улыбкой. И задремал.

Глава 17

Вечером, вернувшись с работы, Даша отпустила меня «погулять». Чтобы действительно не заблудиться — была у меня такая боязнь — я гулял по своему этажу. Вышел на палубу и минут за двадцать не спеша, останавливаясь и осматриваясь, обошел по периметру всю махину плавучего рыбзавода. По обе стороны от него двигались назад, в сторону Астрахани, далекие, но различимые, скудно обсыпанные зеленью берега. Покрасневшее солнце зависло справа, и видно было, как ступает оно под мощной воздушной волной вечерней прохлады. В воздухе пахло рекой, ветерок ерошил волосы. Вечерняя свежая влажность бодрила. И бодрила, очевидно, не одного меня. Внутри рыбзавода бурлила жизнь. Из его недр по длинным железным коридорам, через занавешенные окна кают просачивались на палубу голоса, хохот, крики. И по мере того как солнце, опускаясь под тяжестью вечера, пунцовело и слабело, все громче доносились из недр рыбзавода эти голоса и шумы, и уже не возникало ни малейшего сомнения, что вот-вот они вырвутся на палубу, выплеснутся за борт и где-нибудь вдалеке, на одном из берегов какой-нибудь рыбак, сидя у костра, обернется на далекое плывущее чудище, светящееся десятками квадратиков окон и разливающееся по вечерней Волге множеством голосов.

Стемнело быстрее, чем я ожидал. Как-то внезапно меня обступила темнота, и эту темноту тут же подчеркнул квадрат желтого света, выпавший из окна чьей-то каюты. Я еще стоял, привыкая к темноте. А рядом уже кто-то остановился — две фигуры, два огонька сигарет. Эти сигаретные светлячки то замирали, то описывали дугу — четкую и многократно повторяемую — от бортика палубы ко рту и обратно.

Я прислушивался, ожидая понять по голосам, кто это был. Но они молчали.

Молчали минут пять. Вдруг один огонек сигареты падающей звездой полетел за борт и женский приглушенный голос сказал: «Так этому козлу и надо!». Второй голос, тоже женский, но позвонче, произнес «Ага!» и обе фигуры начали удаляться от меня, оставив позади на поручне бортика слабеющий огонек. Я подошел к нему и пальцем спихнул тлеющий бычок за борт. Посмотрел им вслед. Скрежетнул железный овал двери, выходившей на палубу из общего коридора.

Я решил еще постоять. Номер каюты я помнил и, находясь на своем этаже, заблудиться уже не боялся.

Минут через двадцать вернулся в каюту. Даша сидела в ситцевом халате на своей койке. На столике стояла початая бутылка водки, два гранчака и большая чашка с холодной водой.

— Нагулялся? — спросила она.

— Да.

— Выпьешь?

— Чуть-чуть…

Она налила в стаканы граммов по пятьдесят.

— Паскудный день сегодня, — пожаловалась она, протягивая мне стакан.

Я взял стакан, уселся на свою кровать в изголовье, поближе к столику.


Еще от автора Андрей Юрьевич Курков
Памяти русской культуры

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Серые пчелы

…В селе Малая Староградовка, которое находится в так называемой серой зоне, остались жить всего два человека – пенсионер сорока девяти лет от роду Сергей Сергеич и его бывший одноклассник Пашка. И они, имея абсолютно противоположные взгляды на жизнь, вынуждены мириться друг с другом, хотя к одному заходят в гости украинские военные, а к другому – сепаратисты. Главная забота Сергеича – как и куда с наступлением весны увезти подальше от войны своих пчел – все шесть ульев. Увезти туда, где не стреляют, чтобы впоследствии у меда не было привкуса войны.


Одиннадцать необыкновенностей из жизни Чепухоносиков, их друзей и знакомых

Для тех, кто любит веселый розыгрыш, для фантазеров и выдумщиков написаны эти забавные и поучительные истории из жизни чепухоносиков.


Садовник из Очакова

Неприметная, на первый взгляд, татуировка на плече одного из героев приводит к разгадке тайны, которую более полувека хранил дом в Очакове. Стоит 30-летнему Игорю надеть обнаруженную там старую милицейскую форму, как эта форма перестает быть старой и он оказывается в 1957 году в Очакове, где его ждут сюрпризы из прошлого…


Самсон и Надежда

Ранней весной 1919 года у Самсона Колечко во время уличного погрома казаки зарубили отца, ему самому отсекли ухо. В Киеве беспорядки, город снова захвачен большевиками, но они почти не контролируют ситуацию. Горожан грабят настоящие и фальшивые красноармейцы, по окраинам Киева то и дело хозяйничают банды всевозможных атаманов — Зеленого, Григорьева, Струка… Выживать становится все сложнее. По стечению странных обстоятельств — благодаря письменному столу покойного отца — Самсона Колечко берут на службу в милицию.


Пикник на льду (Смерть постороннего)

Журналист Виктор Золотарев получает необычное задание от крупной газеты: писать некрологи на видных влиятельных людей, хотя все они пока еще живы. Постепенно он понимает, что стал участником крупной игры теневых структур, выйти из которой живым оказывается почти нереальной задачей.Роман стал первой книгой автора из СНГ, попавшей в десятку лучших европейских бестселлеров. Раньше выходил под названием «Смерть постороннего».


Рекомендуем почитать
Программист

Роман про экстрасенса Думаю, мне пора представиться… Меня зовут «Программист». Как «Программиста» меня знают, в прямом и переносном смысле, почти все с кем я сталкиваюсь. Только одни думают, что это прозвище, а вторые, что профессия. И те и другие совсем не правы… Нет, я не киллер с забавным прозвищем, и программы я не пишу, как вы уже поняли. Работа моя состоит в другом — подправлять события в жизни тех или иных людей, подправлять программу их существования (иногда за определенную плату).


Тишина

Разумные роботы не так давно вошли в жизнь человечества. А там, где есть разум, есть и преступления. Иван Зимородков – старший дознаватель по расследованию дел с участием роботов. Он едет на очередной вызов, и еще не знает, с какими мрачными тайнами ему придется столкнуться. Как глубоко ему придется заглянуть в душу тех, у кого, по мнению большинства, ее в принципе быть не может.


Хроники Шеридана

Городок Зелёная Чаша расположен в аномальной зоне, где сверхъестественное переплелось с обыденным. Его жители и не подозревают, что может быть по-другому, – кроме полицейского комиссара Рэга Шеридана: и вот новое запутанное дело – старинный замок, привидение, загадочные гости, древнее проклятье, путешествия в параллельные миры, и девочка Мэрион, всюду сующая свой нос… Она обнаруживает, что известная художница пишет картины, с помощью которых можно проникнуть за пределы обычного пространства. За художницей начинают охоту Тёмные Силы.


Угол падения

Коммунальная квартира советского времени. Ее обитатели далеко не всегда живут дружно. И даже не подозревают, что бок о бок с ними существует тот, кого они ошибочно принимают за другого.


Темная сторона реальности

Тьма всегда рядом. Стоит только протянуть руку, и она поглотит тебя целиком. Мистический триллер в стиле фэнтези не оставит равнодушным любителей жанра. Необычный сюжет, непредвиденные повороты событий, атмосфера таинственности, яркие образы, глубокий саспенс. Сюрреалистический подход к написанию романа даёт возможность читателю постоянно работать головой, определяя место нахождения героев. В этом смысле читатель, вместе с земными персонажами, находится некоторое время в "тумане неизвестности".


Небо завтрашнего дня

В рассказе «Перевал» журналистка отправляется в экспедицию в Уральские горы, чтобы выяснить причину гибели советских альпинистов, где находит секретную воинскую часть и оборудование, предназначение которого, в свою очередь, также может претендовать на звание загадки века. В рассказе «Билет на спасение» главный герой выигрывает в лотерею, получая право безнаказанно совершить одно преступление, и замышляет крупную кражу, но его девушка попадает в беду. Сможет ли он уступить ей свой билет? В рассказе «Небо завтрашнего дня» на пороге экологической катастрофы героине предстоит решить, готова ли она спасти свою жизнь ценой жизни сына?


Подражание королю

Серия идентичных преступлений, жестоких, словно бы подчиненных какой-то странной, дикой логике, потрясла город. Расследование зашло в тупик — убийца точно смеялся над следователем и легко, как опытный хищник, уходил безнаказанным вновь и вновь. К поискам маньяка подключились уже самые опытные следователи. Но похоже, как его найти, понемногу начинает догадываться только один человек — юноша-студент, проходящий практику в прокуратуре Он знает: чтобы поймать убийцу, его надо понять…


Век кино. Дом с дракончиком

Мир шоу-бизнеса. Яркий, шикарный мир больших денег, громкой славы, красивых женщин, талантливых мужчин. Жестокий, грязный мир интриг, наркотиков, лжи и предательства.Миру шоу-бизнеса не привыкать ко многому. Но однажды там свершилось нечто небывалое. Нечто шокирующее. Убийство. Двойное убийство. Убийство странное, загадочное, на первый взгляд даже не имеющее причины и мотива. Убийство, нити которого настолько переплетены, что распутать этот клубок почти невозможно. Почти…


Сеятели смерти. Задание — Токио

Оба романа сборника посвящены борьбе со страшным злом — бактериологическим оружием, которое можно смело назвать «чумой XX века».Серьезность проблемы и ответственность задания объединяют усилия бывших врагов — секретных агентов ЦРУ, КГБ, Интеллиджент Сервис…Москва «Панорама» 1997ISBN 5-85220-504-4.


Смерть смотрит из сада

Его брата убили — безжалостно и расчетливо. Закон бездействовал, и он начал собственное расследование. Он чувствовал, что разгадка где-то близко. Он еще не знал, как близко стоит к этой разгадке. Как близко стоит к убийце. Слишком близко…