Добрые книжки - [80]

Алексей Юрьевич задумчиво представил себе функционально радующееся человечество, мир без войн и драк, и Алексею Юрьевичу понравилась представляемая картина.

— Но позвольте, Алексей Николаевич. — заметил он. — Всё это очень прекрасно, но мы сталкиваемся с единственной и очень важной проблемой: снеговики не могут спариваться!

— Это проблема! — согласился Алексей Николаевич. — Вот вы всегда были проницательны, когда дело касалось обнаружения проблем, и сейчас вы нас не подвели. Но мы как-нибудь обязаны решить эту проблему!..

— Но как??

— Я не знаю. Надо совершить какой-нибудь праздничный магический обряд, прочитать какое-нибудь доброе сверхъестественное заклинание — и у нас всё получится.

— Вы же знаете, я совсем не мастер по магическим обрядам, я вам в этом деле не помощник. Неужели кто-то умудрялся оживлять снеговиков и добиваться от них потомства?..

— Не снеговиков, но всякие чучела оживляли — это мне доподлинно известно. Помните, мы катались на лыжах со знаменитых ананьинских гор, что расположены в семи километрах от Липовой Горы?.. Так вот, рядом с теми горами, до сих пор есть село Ананьино, а позади него село Заананьино, и в том селе до сих пор практикуют обычай по оживлению чучел, но исключительно в ритуальных целях. Ни одно чучело, как мне известно, оживлено не было, но обычай интересный и стоит того, чтоб приглядеться к нему пристальней.

— Давайте приглядимся.

— Давайте. — Алексей Николаевич радушно развёл руками. — Всякий раз, ровно по полудни первого января високосного года, сельские жители сходятся у развалин бывшей помещичьей усадьбы, где поют и пляшут без устали до сумерек. После захода солнца из развалин конюшни выносится мужское чучело из соломы с весьма характерным мужским причиндалом, и укладывается в гроб. Первыми к гробу подходят сельские женщины и умело имитируют горестные рыдания, по сути орут: помер братец наш Ананий! помер, дескать, так и не потешив нас своею удалью!.. Затем к гробу подходят мужички и тычут пальцами в причиндалы, грубо приговаривая: не плачьте, бабы, Ананий и не помер вовсе! эвон удаль-то торчмя торчит!.. Но женщины всё равно продолжают рыдать и сетовать, что раз Ананий не помер, то вовсе не следует ему прохлаждаться в гробу, а необходимо воспрянуть и приниматься за дело. Под делом подразумеваются исключительно сексуально-эротические игры, и здесь женский рёв достигает небывалого пика, поднимается над всем селом и звучит весьма определённо: завались, братец Ананий, на меня хоть на часок! пускай глаза от зависти пучит муженёк!..

— А муженёк-то здесь с какого боку? муженьку-то разве хочется, чтоб его супруга с чучелом забавлялась? — Алексея Юрьевича слегка обескуражил таинственный обряд. — Зачем муженьку такая сложная конкуренция?

— Понятно, что конкуренция сложная. Но главной целью ритуальных действий предполагается не массовая сексуальная оргия, а простое оживление чучела. Его соблазняют женскими слезами и прелестями, дабы пробудить к жизни; а уж если бы чучело и в правду ожило, то я уверен, что его и близко бы не подпустили ни к одной сельской девахе.

— И ни разу опыт оживления не удался?

— За пятьсот лет существования села известен только один случай, когда чучело приподнялось в гробу, с совершенно очумелым видом осмотрелось вокруг и вновь завалилось в гроб, бормоча «к чертям собачьим такую жизнь»!..

— Чучело-то был не дурак.

— Ну ещё бы.

На крылечко соседнего дома выползла приятного вида старушка в плотной кацавейке на овечьем меху, ласково прищурилась на далёкое солнышко и поздоровалась с нашими друзьями.

— Здрасьте, Капитолина Егорьевна! — поздоровались друзья в ответ, поскольку любили словоохотливую соседку-старушку, не отказывались посещать её гостеприимные застолья, где угощались особо прославленными на селе пирожками с капустой и грибами.

Старушка быстренько доковыляла до приземистого заборчика, ограждающего участки домов, где ловко опёрлась о какой-то яблоневый пенёк и кажется могла так простоять без устали весь день.

— Баловники вы мужички, всё-то вам неймётся! — пригляделась она к снеговику, но ничуть не смутилась подобным баловством.

— Без веселья нельзя прожить, Капитолина Егорьевна, я вот муженька вашего помню — тоже весёлый был человек! — сказал Алексей Юрьевич.

— Муженёк мой Исипат чудил много, на это он был горазд. — согласилась старушка.

— А снеговиков оживлять не пробовал? или чучел воодушевлять? — поинтересовался Алексей Николаевич.

Старушка с неожиданным задумчивым смущением покосилась на Алексея Николаевича, подозревая, что тот может знать про Исипата чего-то такое, что она не знает.

— Дак кто только чудных делов у нас тут не пробовал вытворять. — не без хитринки сказала она. — Тут ведь заклинания надо знать, слова там какие-то — а если кто знает, так он чего только не попробует ради интереса!!

— Что за заклинания, Капитолина Егорьевна? Вы ничего не помните?..

— Дак я ещё маленькой девочкой была, когда папаша городскую бабку вызывал, чтоб она тараканов вытурила из избы — летом раньше тараканов в избе много было — и бабка нашептала каких-то слов, да только я ничего не слышала — я маленькой ещё была… что там такое шептала