Добрые книжки - [79]

— Памятуя о лошадях, любезный Алексей Николаевич, хочется попросить вас пришпорить Пегаса и помочь нам в деле весёлой стихотворной строфой. — заявил Алексей Юрьевич, имея желание подтрунить над Алексеем Николаевичем.

— Пегаса-то сами пришпорьте, если вам до Пегаса забота есть. — принялся отнекиваться Алексей Николаевич. — Я творческим запалом не разбрасываюсь по пустякам.

— Это вы напрасно на себя развязность напускаете и тихомиритесь. Не может обыденная творческая индивидуальность быть признаком локальной гениальности. А вы у нас известный гений — вам и карты в руки. Вам и шалить насчёт Пегаса.

— Не о том вы сейчас думаете, Алексей Юрьевич! у вашего снеговика голова получается кособокий — нам такой жених не нужен! — проворчал Алексей Николаевич, размещая на голове своей снежной бабы импозантную плетённую корзину в качестве шляпки.

Алексей Юрьевич отошёл в сторонку, чтоб по достоинству оценить художественные недостатки своей скульптуры и был вынужден не согласиться с Алексеем Николаевичем. Кособокость головы придавала снеговику незабываемую фривольную игривость, а жестяное ведро, водружённое на голову, отлично дополняло ухарский эффект.

— Тащите из сарая грабли, вилы и прочие палки, Алексей Юрьевич, мы из них сотворим подобие рук для наших подопечных! — потребовал Алексей Николаевич.

Алексей Юрьевич выполнил поручение, и снежная баба украсилась двумя загребущими пушистыми вениками, а снеговик обзавёлся правой рукой в виде сломанного черенка от лопаты и левой рукой в виде кочерги.

— Тащите морковки, Алексей Юрьевич, мы из них носы будем делать. — сказал Алексей Николаевич, ловко засаживая в головы снеговика и снежной бабы еловые шишечки в качестве глаз и согнутые прутики, имитирующие счастливые улыбки. — Тащите три морковки.

— Зачем вам три морковки, Алексей Николаевич? — не сразу сообразил Алексей Юрьевич, вытаскивая из сеней тётенькиного дома туесок с морковью.

— Человеческое тело не содержит ничего лишнего. — сообщил Алексей Николаевич и воткнул морковку-нос в снежную бабу, отчего та явно похорошела и засмущалась, воткнул другую морковку-нос в снеговика, который казалось бы сразу принялся что-то подозрительно вынюхивать, а третью морковку воткнул снеговику туда, где у каждого приличного мужчины наличествует своя личная морковка.

— Это сущее баловство, и нам за него попадёт от благоверных! — развеселился Алексей Юрьевич. — Впрочем, дурной пример заразителен, теперь и я не удержусь от сравнительной анатомии.

И принялся вылепливать снежной бабе две пышные чопорные груди.

— Лишь бы ваша прекрасная мадам не подпускала к себе первого встречного. — с нарочитой строгостью комментировал старания приятеля Алексей Николаевич. — Этакая красавица кого хочешь может с ума свести и открыть перед ним свои технологические отверстия. А ведь это будет неправильно, поскольку у нашей красавицы имеется какой-никакой супруг, и она обязана хранит перед ним добродетель.

— И что именно сейчас признаётся в доброй жене за добродетель?

— Сейчас признаётся всё тоже самое, что и всегда. Простите, что по памяти процитирую нравоучения из одной старинной книги, но уж больно они хороши. «Добрая жена любит работу и воздержание от всякого зла. Благоумная жена — имению спасение, детям пример и молчанию послушница. У того человека сердце веселится, у кого жена покорна мужу своему и в дом много добра собирает: вставает рано и утверждает персты свои на дело, а сердце — на радость и веселие, и мужа своего тешит беспрестанно, и от рукодеяния своего облекает мужа своего в порфиру багряную. Напротив того, скверна бывает жена, у которой муж во власти: ни в скотах скот коза, ни в рыбах рыба рак, ни в птицах птица сыч, ни в зверях зверь ёж, ни в человецах человек муж, которым жена владеет!..»

— Что-то было в наших предках от слабоумных маргинальных социопатов. — пробурчал Алексей Юрьевич. — Оно, конечно, лучше, чем сейчас, когда повсеместно развели фриков, педерастию, трансгендеров и американский менталитет. Но вы про эту книжицу на сегодня позабудьте, а моей Светланке и вовсе никогда читать не давайте, а то она возомнит о себе Бог весть что. Ходи потом ищи её добродетели.

Алексей Николаевич хмыкнул, за что получил ещё один учтивый снежок в физиономию.

— Впрочем, для нас с вами добродетели старины глубокой не столь чужды, сколь непродуктивны. — заметил Алексей Николаевич. — А вот хотелось бы в честь праздника поженить наших снежных товарищей в самом натуральном свойстве. Вплоть до рождения потомства.

— Какого ещё потомства?? — подозрительно присмотрелся к другу Алексей Юрьевич.

— Можно их называть снеговёнки или снеговята — я не знаю, как терминологически правильно именовать потомство от снеговика и снежной бабы. Но я уверен, что оно должно быть, иначе наш с вами труд уйдёт впустую.

— Пускай уйдёт. Мы же для собственного веселья старались.

— И рождение снеговёнков необходимо для веселья. Но уже не в эгоистическом ракурсе, а для всеобщего веселья — для планетарного, в каком-то смысле. Ведь детки нашей супружеской четы могут разбрестись по всему свету, заселить самый неожиданный уголок мира, где произведут уже своё потомство, своих внуков и правнуков, и очень скоро мы увидим, как по всей земле расползётся племя снеговиков. Вы только представьте, Алексей Юрьевич, что даже в жаркой Африке, в каком-нибудь унылом Зимбабве появятся весёлые снеговики и привнесут в дом каждого зимбабвца наплыв далёкой русской радости: радости русского севера, в каком-то смысле!.. В конечном итоге, мы со своими снеговиками спасём всё человечество от грустной дури, и подарим шанс стать по-новогоднему счастливым каждому, кто не побоится этого шанса. Каждому!!